Проданная - стр. 25
«Ненавижу, — первая мысль, пришедшая ко мне в голову, когда тело начало понемногу оживать. Я ещё не понимала кого и за что, но губы упрямо шептали: — Ненавижу».
Мутным взором я обводила комнату, едва осознавая, где нахожусь. Последним моим воспоминанием было, как Зверь убил меня. Выстрелил мне в затылок, после того, как удовлетворил свою похоть, а до этого вывалял в грязи моё тело, в клочья разорвав душу, унизил, растоптал. Я цеплялась за стол, грызла его поверхность и ломала ногти от невыносимой боли, раздирающей меня, под дулом пистолета не смея даже попытаться вырваться.
Цвет стен казался мне знакомым, впрочем, как и скудная обстановка, состоящая из кровати, на которой я лежала, тумбочки и пустого шкафа. Почему-то я знала, что он пустой. Почему? Потому что я уже была здесь раньше.
— Пришла в себя, — услышала я чей-то удовлетворённый голос. Скосив глаза, я увидела незнакомого мне мужчину в белом халате и отшатнулась, сморщившись от боли. Я больше не доверяла мужчинам и боялась их до чёртиков, особенно тех, кто в белых халатах, от них я не видела ничего хорошего. — Тише-тише, — поспешил он успокоить меня. — Меня зовут Олег Иванович, и я доктор. Я просто осмотрю тебя.
— Нет, — покачала я головой, — не прикасайтесь ко мне... Не надо...
— Я должен. Ты была без сознания и... мне сказали, что у тебя могут быть повреждения... кхм-кхм деликатного характера. Милана, давай не будем всё усложнять. Просто доверься мне.
Олег говорил ровным, спокойным тоном, но я не верила ему. Я больше никому не верила. Я отползла к стене, кутаясь в какую-то ткань, в которой я с удивлением узнала рубашку Зверя. Одежда пропахла им, как и я сама. Его запах впитался в кожу и волосы, вызывая в желудке спазмы. Я хотела сорвать с себя рубашку, но другой одежды у меня не было, моё платье осталось в его кабинете.
На глаза навернулись слёзы. Я ведь сделала всё так, как он и сказал! За что он был так жесток со мной?! Перед глазами калейдоскопом мелькали события прошедшего вечера: как он заставил раздеться и ползти, как наставил на меня пистолет. В ушах стоял его хриплый смех. В нос до сих пор бил резкий запах виски.
«Ей тоже было страшно!» — говорил Зверь, держа меня на мушке. Его губы растянулись в издевательской ухмылке.
Он мстил. Мстил моему отцу через меня. Я не имела ни малейшего представления, что мой отец мог совершить, чтобы вызвать в Звере такую волну ненависти. Яр будто смотрел на меня, но видел кого-то другого.
— Так, — сказал Олег, роясь в белом чемодане и извлекая оттуда блистер с таблетками. — Тебе надо успокоиться. — Он подал мне лекарство, но я упрямо сжала губы и отвернулась. По лицу катилось что-то горячее, а плечи тряслись. Я закусила щеку изнутри, чтобы не разреветься. — Эй, — мужчина смягчился, — это всего лишь успокоительное. Просто прими и скоро тебе станет легче.