Проданная - стр. 27
Вскрикнув, я отпрянула в сторону. Очертания силуэта размывались, и я тщательно проморгалась, стараясь сфокусироваться на человеке.
— Что ты орёшь? — удивилась Валентина Борисовна. — Я тебе завтрак принесла. К тому же тебе пора возвращаться к своим обяза... — Она не договорила. Поставив поднос на тумбочку, женщина подошла ближе и, прищурившись, окинула меня цепким взором. — Что с тобой?
Язык прилип к нёбу, и я не смогла выдавить ни слова. Мне было очень стыдно за то, что случилось со мной.
— Почему глаза такие опухшие? — не унималась экономка. Не сводя с меня взгляда, она присела на край кровати. — Ты чего губы в кровь обкусала? Откуда у тебя синяки?
Вместо ответа я всхлипнула и отвернулась. К чему эти вопросы? Можно подумать, она не знает, что творит её хозяин в своём кабинете за закрытыми дверями.
— Это к тебе вчера Олег Иванович приезжал? — догадалась она, хлопнув себя по лбу. — Бедная... Это кто тебя так? Кто-то из охраны? — Отчаянно заскулив, я помотала головой. — А кто же? Подожди... Неужели это он... Ярослав Александрович, что ли? — Я кивнула. — Не может быть... — шокированно произнесла женщина. — Он вчера так напился, никогда не видела его в таком состоянии... Ох... Ярик, что же ты натворил...
Сочувственный тон, которым были произнесены эти слова, словно прорвали плотину, и я вскипела:
— Вам его жалко? Насильника?! А меня?! Меня никто пожалеть не хочет?! Смотрите! — Размазывая по лицу слёзы и сопли, я отбросила одеяло в сторону и предстала перед ней обнажённой. — Вот! — Я указывала на образовавшиеся гематомы. — Вот, вот и вот! Эти следы оставил ваш Ярик! Вам всё ещё жалко его?!
Валентина Борисовна переменилась в лице. Она выпучила глаза и, словно рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот.
— Вызовите полицию, если в вас осталось хоть капля человечности! Вызовите полицию! Вызовите полицию! — последние слова я прорыдала на её плече.
— Тише-тише... — притянув к себе, она гладила меня по спине, но я лишь громче ревела от неожиданного сочувствия, вцепившись в эту женщину, словно утопающий за соломинку. Это был первый человек, проявивший ко мне жалость за последнее время. — Всё наладится, всё образуется, вот увидишь...
— Вызовите полицию... — просипела я.
— Не могу... — призналась Валентина Борисовна. — От этого всё равно не будет толка... Здесь всё под ним...
— Боже... что же делать?
— Слезами горю не поможешь... Давай, приходи в себя. Поешь, кофе попей. Жизнь всё расставит по своим местам. Ярослав Александрович уехал час назад. Какое-то время его не будет.