Продана Зверю - стр. 14
- Нравится? – вздрагиваю.
Даже не заметила, как гробовщик пришел. Одно дело слышать, другое – увидеть собственными глазами. Неотрывно смотрю на деревянный гроб с белоснежным, шелковым бельем.
- На эти простыни скоро прольется твоя девственная кровь, - стоит у меня за спиной и говорит возбужденным голосом.
У меня заклеен рот. Могу оторвать пластырь. Руки не связаны. Нет… не могу. Пошевелиться, принять действительность… Болезненный ступор. Нечеловеческий страх. Если он это сделает… Нет… Исключено… Я не позволю…
- Конечно, обстановка не очень. Я привык к более помпезным похоронам. И они непременно будут, когда мы приедем ко мне домой. А пока мы в отеле, насладимся тем малым комфортом, что у нас есть, - его тон очень изменился, теперь старик говорит с придыханием, глотая окончания слов, шумно втягивая воздух. Он заводится. Чем больше на это смотрит, тем сильнее пробуждается его монстр.
Берет меня за плечи и разворачивает к себе. Резким движением расклеивает мне рот.
- Ванесса, я вначале проявил любезность. Хотел, чтобы между нами возникло понимание. Но ты сама все испортила. Показала. Что ты такая же продажная предательница, как и все твои предшественницы, - сейчас вместе с похотью в его бешено вращающихся глазах читаются гнев и обида. – Потому прости, никакого снисхождения.
Мне даже неинтересно, что в его понимании снисхождение. Перед моими глазами гроб… и этим все сказано. Что делать?
Продолжаю молчать.
- Ты думала, что кто-то посмеет перебить мою ставку? Они могут попытаться, но все давно схвачено, - он сильно вспотел, пот градом струится по лицу, нижняя губа дрожит. Завелся извращенец, у меня все меньше времени. Сейчас как вколет мне какую-то дрянь…
- Ты не сможешь двигаться… но все почувствуешь… - гаденыш будто читает мои мысли. – И хоть ты этого и не заслуживаешь, но тебе, скорее всего, понравится… я буду нежным…
Если бы мой желудок не был пуст, то я бы точно вырвала на него. Только нечем. А от страха слабость усиливается, и мозг отказывается работать.
А вместо этого я выдавливаю из себя улыбку. Смущенную, слабую, и все же у меня получилось. Гробовщик сперва нахмурился, явно не ожидал подобного. В глазах промелькнуло удивление.
- Покорилась… - проводит толстыми пальцами по моей шее, - А кожа такая бледная нежная… ты будешь великолепна в гробу.
Я держусь. Из последних сил. Молчу. Он ведь любит безмолвных.
- Сейчас… сейчас, - засуетился, идет к деревянному комоду в углу, это единственная мебель, имеющаяся в номере. – Открывает ящики, что-то там ищет. – Сейчас я отправлю тебя в последний путь… Буду оплакивать нежную куколку… - у него заплетается язык, его шатает.