Продана замуж - стр. 36
Я пытаюсь вырваться из рук амбалов, но тщетно. Лишь вою, извиваясь, немощная бабочка в сетях ядовитых пауков.
Охранник бьёт Мишу ещё несколько раз в живот. И один раз по лицу.
Не выдерживаю. Кричу до срывая связок:
– Я больше не буду! Клянусь! Я буду послушной и сделаю всё, как ты прикажешь. Только отпустите Мишу…
Отец взмахивает рукой, останавливая амбала.
– Это точно? – хмурит брови, зло всматриваясь мне в лицо.
– Клянусь, – киваю, кусая губы.
– Хорошо. Тогда ты немедленно возвращаешься домой и через два дня выходишь замуж за Асадова. Только тогда Михаила отпустят. А пока он останется под наблюдением. Как залог за честность твоих слов.
– Нет, София, не соглашайся! – стонет любимый, корчась от боли.
– Молчи, дурак. Они ведь убьют… – по щекам солёные реки льются.
– По машинам, – властно командует отец.
Меня ведут к одной машине, а Мишу – к другой. Нас разделяют. Отец грубо толкает меня внутрь салона. Я успеваю бросить последний грустный взгляд на любимого. Он тоже смотрит на меня. Эта важная секунда длится будто вечность.
Шепчу ему одними губами, так, чтобы отец не видел и не слышал:
– Я люблю тебя. Только тебя… Знай.
Двери хлопают. Машины срываются с места.
Почему-то мне кажется, что с Мишей мы больше не увидимся. Никогда.
Всю дорогу до дома мы молчим. Я забиваюсь в угол сиденья, обнимаю плечи руками, пытаюсь сдерживать слёзы. Но они сами по себе несутся по щекам. Я по-прежнему в Мишиной куртке. Я вдыхаю его запах, и от этого ощущения душа болит ещё неимовернее.
Это конец. Я не увижу его больше. Никогда, наверно.
Вот чего я добилась. Я его подставила. Теперь ему очень больно. Мерзавцы могут избить его так сильно, что он не сможет ходить.
Отец молчит. Сложив руки на груди, он отвернулся и смотрит в окно. Злится, презирает. Наверно бережет пыл до того момента, как мы окажемся в доме и меня будут отчитывать, унижая прилюдно. На глазах у прислуги и других членов семьи. Худшего позора быть не может, чем прилюдный суд, который устроили богатой девушки на виду у служанок.
Стыд. Срам. Позор.
Самое худшее наказание от главы семьи – Давида Королёва.
Отец набирает чей-то номер на телефоне, произносит:
– Всё в порядке. Нашли их. Она со мной рядом, везу домой. Скоро будем.
Сказав это, он опять замолкает. Молчание режет похлеще кинжала. Хочется плакать без перерыва.
Внезапно на автомобиль обрушивается ливень. Крупные капли дождя барабанят по стеклу, вдалеке на небе видны проблески молний.
Время летит очень быстро. Я немного успокаиваюсь, утираю слёзы. Вижу, как мы подъезжаем к уже знакомым высоким воротам с изящными узорами на них. Ворота разъезжаются в стороны. Вереница автомобилей въезжает внутрь имения. Лишь два автомобиля вернулись. Третий увез моего Мишу неизвестно куда.