Проблемы языка в глобальном мире. Монография - стр. 11
Но может ли такой сконструированный язык стать средством живого общения? На это потребуется, по крайней мере, жизнь трех поколений, и то при условии, что созданная языковая система станет функционировать во всех сферах. Он должен также обнаружить нейтральность по отношению к государственным языках всех стран, кроме того, важно, чтобы существующие языки (немецкий, итальянский, английский, французский, нидерландский, датский, ирландский) соотносились с общеевропейским языком как диалекты и литературный язык. В качестве схемы можно помыслить, скажем, соотношение франкского, баварско-алеманского диалекта и литературного немецкого языка. Можно также желать, чтобы такой язык был прост фонетически.
Однако всех этих условий недостаточно, если речь идет о языке не только общеевропейском, но и общечеловеческом. Эта тема имеет солидные историко-философские традиции. Вопрос о том, возможен ли в принципе единый язык человечества, обсуждался в эпоху Просвещения. Мыслители той эпохи не сомневались в том, что человечество вынуждено реализовать эту идею, чтобы иметь совершенное средство общения и выражения человеческих знаний. Базой для этого процесса они считали философию. Только она может интегрировать общее знание, накопленное человеческим родом. Но такую интеграцию не способен обеспечить естественный языковой процесс. Когда В. Гумбольдт анализировал мексиканский язык, ему и в голову не могла прийти мысль, что какой-нибудь неевропейский язык может претендовать на универсальность.
Хотя языки в целом имеют одно и то же строение, каждый из них отличается своеобразием. В эпоху Просвещения мир Востока все еще воспринимался как экзотический, постепенно становясь ареалом особой таинственной культуры. Но возможен ли единый, планетарный язык? На этот вопрос В. Гумбольдт отвечал отрицательно. Он писал: «И желание объединить все эти языки в одном общем языке и таким образом связать воедино все его рассеянные преимущества было бы совершенно химерическим предприятием»>16.
Тем не менее систему человеческих понятий можно свести к набору элементарных единиц. Стало быть, единый язык придется изобретать. В. Лейбниц полагал, что все сложные понятия состоят из простых «атомов смысла». Комбинация этих единиц позволит выражать сложные абстрактные материи. Все эти соображения не были бесплодными или досужими. Идея формализованного языка обеспечила направление, толчок к развитию символической логики, кибернетики.
Если создание единого языка – химера, как считал В. Гумбольдт, тогда планетарным языком может стать тот, который овладел мировыми просторами и имеет неоспоримую силу? Однако погружение в лингвистическую стихию не расставалось с мыслью о динамичном процессе общего живого языка. Оно получило своеобразное концептуальное обоснование. В первую очередь заговорили о том, что такой язык уже существовал, что он объединял разные народы и культуры.