Проблемы преподавания философии в России - стр. 11
Возможно, здесь автор хотел перефразировать известное выражение: «мысль облекается в слова», но это выражение имеет совсем иное понятие, в нём первопричиной является мысль, а не слова, хотя слова тоже как бы выступают «тканью» для мысли. Автор хотел выразиться красиво, изящно, но всё перевернул с ног на голову. Труфанов идеализирует Гегеля и повторяет за ним как верные мысли, так и ошибочные.
В целом у автора получилось следующее. «На первой ступени мы только созерцаем предметы», допустим, мы видим что-то с четырьмя ножками и спинкой. На второй ступени «в нашем представлении формируются образы предметов». То есть, мы ушли домой и представили образ предмета с четырьмя ножками и спинкой. «Далее мы обозначаем данные образы словами. Слово, закреплённое за образом предмета, становится его именем». То есть, мы дали предмету название, обозначили его словом-именем «стул». И только на «третьей ступени мышления» «с помощью слов-имён» «мы постигаем понятия предметов». То есть только потом, как назвали, до нас допёрло: ба, да это же стул! На нём сидеть можно!
Понятно, что такой подход ложен сам по себе. Но на основе такого «перевёрнутого» представления об интеллекте Труфанов строит и дальнейшие свои рассуждения:
«В соответствии с тремя названными ступенями деятельности интеллекта происходит обобщение знаний о мире. На первой ступени этим занимается искусство. (…)
На второй ступени обобщением знаний о мире занимается религия. Она выстраивает все находящиеся в нашем представлении образы предметов в единую картину мироздания. (…)
На третьей ступени обобщением накопленных знаний занимается философия. Она работает напрямую с понятиями предметов, из которых посредством мышления выстраивает единую научную картину мира».
Весь этот надуманный огород городился только для того, чтобы объяснить в общем-то довольно простую и доступную для понимания цель философии: создание объективной картины мира. Если бы Труфанов сразу понял и заявил о том, что цель философии – создание «научной картины мира», именно научной, а, следовательно, объективной, то ему не нужно было бы городить весь этот огород с «тремя ступенями интеллекта». Понятно, что ни искусство, ни религия не могут претендовать на научность в познании мира. Это, во-первых.
А во-вторых, надо понимать, что ни для искусства, ни для религии «построение целостной картины мира» вообще не является основной целью, в отличие от философии. Для них это цель второстепенная! Или даже третьестепенная! Искусству вполне достаточно взаимоотношений человека с человеком или с окружающим миром. Искусству совершенно не важно, солнце ли вращается вокруг земли, или земля вокруг солнца. Цель искусства не в создании целостной картины мира. Цель искусства – влиять на чувства людей. Искусство, конечно, может (но не обязано) строить целостную картину мира. Например, какой вид искусства имел ввиду Труфанов, заявляя, что его цель – создание целостной картины мира? Музыка? Она этим не занимается. Хореография? Тоже нет. Может быть, цирковое искусство? Это шутка, но тоже нет. Изобразительное искусство? Хотя и может, но это не его основная цель. Литература? Разве что научная или фантастическая, но это опять-таки не является её основной целью.