Про любовь одиноких женщин - стр. 5
Зато у другого ого какое воображение, и переживать ничего ему самому не надо, всё себе представит и напишет так, что мир будет рыдать и с уважительным восхищением смотреть на человечище, которому довелось испытать столько и столько осмыслить… А на самом деле лишь второе: осмыслил, да. Но ни фига не испытал. Чисто умозрительно. Но то он ум и талантище.
Впрочем, казалось бы, к пятидесяти годам у любого сапиенса, ежели он не умственно-отсталый, есть некий багаж, который можно конвертировать в рассказ-повесть-роман-сагу, коль имеются мозги, мало-мальски литературный дар и, главное, желание. Так мне кажется… И ещё мне постоянно кажется, что у меня не достаёт либо первого, либо второго, либо третьего. Каждый раз разное кажется… То замечаю совершенно очевидно, что мозгами я скорбна – сказать нечего, мысли коротенькие, как у Буратино, никаких новых и интересных идей выдать миру и людям не способна. То вижу, что литературным даром боженька меня явно обделил – намного лучше у меня получается красить стены: в своей кухне во время ремонта и шпаклевать насобачилась просто идеально и крашу лучше любого маляра – ровно, аккуратно, даже красиво.
Но самый кошмар – нередко приходящее понимание, что не очень-то и хочется. Тогда – зачем? Кто бы мне это объяснил…
…Да вернусь я когда-нибудь к истории? Или уже ушла слишком далеко?
«…Одиночество. Лида не понимала людей, которые им тяготятся. Решительно не понимала! Да, это здорово – прийти в компанию, поболтать, повеселиться, провести время с людьми, но потом не менее здорово приехать в свой тихий дом, остаться одной с книгами, с фильмами, с горячим кофе и любимыми ирисками… Это ж кайф непередаваемый! Почему люди боятся этого?
Семья, муж, дети… Наверное, это прекрасно! Лида всегда верила, что это прекрасно и что в этом можно найти счастье. И тут очень важный момент… Момент счастья нового времени, когда уже можно было выбирать на самом деле самой – выбирать то, что тебе хочется, а не следовать заведённым традициям и невесть кем придуманным правилам. В этом смысле Лида была одна из первых ласточек. Феминистки бы сказали – ласточка побед нашего движения, чему Лида несказанно удивилась бы. Она просто выросла внутренне свободной и независимой, а потому новые времена как нельзя кстати пришлись её натуре и характеру. Никаких проложенных дорог, одинаковых для всех! Никакой колеи! Диплом ей самой хотелось получить, а вот дальше…
Дальше положен был замуж и дети. Квартирный вопрос и очередь в детский сад. Поиски няни и вопросы летнего отдыха. Нет, не привлекало! Сразу после окончания института ей в наследство от двоюродной бездетной бабушки досталась крохотная однушка в Кузьминках, куда Лида с радостью съехала от родителей, с которыми никогда не была особенно близка. Любили они друг друга, как без того, но почему-то не стали друзьями и близкими людьми. Родители застряли своим сознанием в коммунистических идеалах, очень были расстроены происходящими в стране переменами, как-то сникли, стухли, стали бесконечно смотреть сериалы и дурацкие ток-шоу… Словом, с ними Лиде было неуютно. Старые, не очень умные, скучноватые люди. Как она у них получилась вот такая? Почему? Наверное, потому что они всегда работали и не очень её воспитывали, к счастью, будучи в полной уверенности, что советская школа всё сделает, как надо. Слава бездарной советской школе! Если у ребёнка был ум, то такой ребёнок быстро соображал, что все тёти там – дуры, а сама школа – это такое место, где дети должны научиться притворяться, зубрить и быть послушными. Или хотя бы делать вид.