Про Хвоста - стр. 16
В Москве по вечерам у меня собирались друзья, пели песни под гитару, слушали пластинки, читали стихи. Хвост сразу стал своим в этом обществе. Здесь же он познакомился с моей приятельницей – молоденькой Алисой Тилле, с которой они вскоре и поженились. На регистрацию брака в ЗАГС на Сухаревской ввалилась буйная толпа хиппи и порушила чинный порядок заведения. Хвост был в довольно рваных джинсах, и шокированная чиновница наотрез отказалась регистрировать брак при таком нарушении приличий. Пришлось кому-то из гостей подходящего размера одолжить жениху свои брюки.
Вскоре после этого Хвост окончательно переехал в Москву, удачно обменяв свою питерскую комнату на комнату в Мерзляковском переулке, и уже у них с Алисой стали собираться толпы артистической молодёжи. У Хвоста всегда можно было послушать хорошую пластинку, почитать что-то ещё не читанное (в том числе самиздат), полистать альбом. При том, что денег у нас у всех было не густо, Алёша, благодаря своему вкусу, обаянию и успеху у продавщиц букинистических магазинов, всегда доставал какие-то новинки и редкости.
О публикации стихов Хвоста в СССР речи, разумеется, быть не могло, но Алёша, человек очень музыкальный, быстро и легко освоил гитару и исполнял в кругу друзей свои стихи под гитару, на собственную, классическую или народную музыку в своей обработке.
Хвост не был диссидентом в обычном значении этого слова, но он был свободным человеком и всем своим существованием непрерывно входил в противоречие с «Софьей Власьевной». Поэтому ему при каждом случае столкновения с ней давалось понять, что лучше бы ему уехать на Запад, а то как бы ему не отправиться «на Восток». Так что, в конце концов, нашелся какой-то еврейский предок – кажется, дедушка (а у кого их нет), и Хвост в 77 году уехал, «по Вене», как тогда говорили.
Я провожал его в Шереметьево. Было много народу, Хвост уезжал с гитарой и легкой сумкой, мы крепко выпили, пели вполголоса песни. Следующий раз я увиделся с ним уже в 90 году в Париже, куда попал на стажировку, бывал чуть не каждый день у него в мастерской, в «сквоте» (это было нетрудно и не опасно – наступили новые времена). Жизнь Хвоста в тот период удивительно напоминала его московскую – друзья, гитара, живопись. Он показывал мне свой Париж…
Вот несколько эпизодов из молодой нашей жизни, когда мы с Хвостом летом подрабатывали пляжными фотографами в Крыму.
Странно! Почти у каждого из отдыхающих был свой фотоаппарат, качество наших снимков было очень средненькое, ракурсы вполне стандартные, но поток желающих сняться у нас на пляже не оскудевал. Правда, деньги мы брали вполне божеские – три рубля за кадр, с тремя отпечатками 10x14, оплата по получении. За день набегало по полторы – две плёнки на брата, то есть примерно по сто пятьдесят – двести рублей. Моя инженерская месячная зарплата.