Призыв - дело серьезное. Ошибка в ритуале - стр. 46

Очки Гейл носит не из-за плохого зрения. Отнюдь. Магкоррекция хоть и стоит дорого, зато действует стопроцентно. Но в случае с Мандрейдж — это особый артефакт. С одной стороны, они усиливают ее чувствительность к проклятиям, позволяя лучше видеть плетения, а с другой — защищают окружающих от дурного глаза самой Гейл. Так всем спокойнее.

— Привет! — здоровается подруга чуть хриплым ото сна голосом и поправляет без того идеальные, волосок к волоску, черные волосы. — Уже вернулась?

Уходя вчера, я сказала, что поеду домой. И почти не соврала, ведь действительно навестила тетушку Марджери. Правда, только для того чтобы умыкнуть артефакт абсолютного подчинения. Надеюсь, тетя Марджери не сразу заметит подмену…

— Угу, — с запозданием киваю соседке. — С добрым!

Получается не слишком радостно, и Гейл смотрит с подозрением. А затем подходит ближе и, щурясь, несколько мгновений пристально меня разглядывает. Как обычно, в этот момент в животе все сжимается от томительного ожидания.

— Ну что?

— Обычная невезуха, никаких проклятий. Но, если хочешь, могу что-нибудь сделать.

Яростно мотаю головой, и подруга, зевая и шаркая домашними шлепанцами, возвращается к себе. Выходит она только минут через пятнадцать в своем традиционном облачении — обтягивающем идеальную фигуру темно-синем платье. На аристократически бледном лице ярким пятном выделяются напомаженные губы. Глаза прикрывают бессменные очки, придающие проклятийнице стервозный вид.

— Высушишь мне волосы? — просит она. — У тебя лучше получается.

Киваю и вывожу рукой малый круг призыва. Явившиеся на мой зов низшие воздушники мгновенно приводят прическу Гейл в порядок.

— Спасибо. Идем завтракать?

Мы уже подходим к двери, когда соседка останавливается и пристально смотрит на меня.

— Что-то не так?

— Я тут подумала, что тебе лучше не выходить из комнаты, Ирис. Вчера до меня кое-какие слухи дошли... Я сама принесу тебе перекусить.

Когда Гейл говорит таким тоном, стоит ее послушаться.

— Все настолько плохо? — догадываюсь я, о чем речь. — Мне решили устроить мне неявку?

Мандрейдж молча кивает и выходит. Да, многословной мою соседку не назовешь, но и я не душа компании. Наверное, поэтому Хрюстон определил нас жить вместе. Нам не всегда нужны слова, чтобы понимать друг друга.

Оставшись в одиночестве, мечусь по заставленной старой мебелью и книжными шкафами тесной гостиной. Неявка! Вот, значит, как! Тот, кто не является на дуэль в назначенное время тоже признается проигравшим.

— Ах ты, Руфус! Ах ты, анус перепуганный! Очень по-честному, ничего не скажешь!