Призраки тайги - стр. 10

– Как же это тебя, Коля, – спрашиваю, – сюда угораздило попасть?

– А так вот, – отвечает, – я знамя украл.

– Фашистское?

– Да нет. Наше, пионерское. Оно в школе висело на стене. Фашисты в него из наганов стреляли, а я выкрал. Зажигалку бросил в окно, бутылку такую с керосином. Ой, чого там началось! Огонь гудит, фашисты орут, шум на всю деревню! Только когда я тикал оттуда, меня полицай заметил. Здоровый такой. Вот и приволок сюда. Допрашивал.

– Бил?

– Бил, у меня даже кровь горлом пошла.

Прижал я его к себе. Дрожит он: видимо, лихорадка началась. А меня слёзы душат. Большой, взрослый человек, солдат, лежу, как колода, рёбенка защитить не могу.

– Эх, – говорю, – Коля, человечек мой дорогой. Нельзя ли отсюда как-нибудь выбраться?

– Трудно. Подвал глубокий. Здесь до войны динамит хранили.

– А в селе кто?

– Полицаи в основном. А немцы так – приезжают, уезжают.

– Скажи, а от подвала бежать можно?

– Можно. Овраг рядом, он в плавни выходит, к речке. Нырь – ищи в плавнях!

Боевой хлопец. Была не была, надо рискнуть! Убежит – весточку обо мне донесёт, а то сгинешь ни за что ни про что, без вести пропавшим.

– Знамя-то твоё где? – спрашиваю.

– Спрятал, не найдут.

– Молодец, – хвалю его нарочно. – Знамя – это святыня. Есть знамя – есть коллектив боевых людей. Потеряно оно – и нет коллектива.

У мальчонки глазёнки горят. Ну, думаю, теперь в самый раз. И о побеге ему.

Он загорелся:

– Бежим, товарищ командир!

– Мне-то куда бежать с такой раной? На ногах стоять не могу. Ты побежишь. Один.

Он вроде бы огорчился поначалу. Потом понял. Я рассказал Коле, кто я, как до наших добраться, что сообщить. У него родители в партизанах были. С бабкой жил. Bcё одно к одному складывалось. Договорились: как только полицаи за мной придут, Коля больным притворится. Надо, чтобы его тоже наверх подняли. А там…

Чуть не сорвалось. Два полицая пришли. Пьяные. Один молодой верзила. Вот на этого, – дядя Ваня ткнул пальцем в фотографию, – похожий. Заупрямились, поначалу. Пусть, мол, этот щенок в подвале и подохнет. А я припугнул. Дескать, разведчик, знаю кое-что, да не скажу, хоть стреляйте. А за мальчонку – извольте. Братишка это мой. За братишку на всё готов. Поверили или нет, не знаю. Скорее всего, нет. Только верзила говорит заплечнику своему:

– Бери его. Там посмотрим.

А Коля лежит, калачиком согнувшись, стонет. Взял его полицай, потащил. А верзила мне выбираться помогает. Схватил своими клещами за больное плечо – хоть вой! Самогоном от него прёт – тошнотой желудок скручивает. Терплю. Перед глазами туман красный. Только бы раньше времени сознание не потерять!