Призраки на холме - стр. 33

– О, их намного больше, – отмахнулась Эйнсли. – Я знаю, потому что платила за их чистку. Так, а здесь кухня.

Мы последовали за ней в кухню – пока что самую привлекательную часть дома. Стены были выкрашены в солнечно-желтый цвет, а полки уставлены дорогими приборами. В дополнение к старой дровяной плите, которую я видела снаружи, имелись конвекционная духовка и хороший холодильник, сияющие и почти новые.

Я открыла холодильник, в восхищении рассматривая безупречные полки.

– Дайте угадаю: еще один жилец, не задержавшийся надолго.

Эйнсли кивнула.

– Те же, что оставили мебель в гостиной. – Она любовно погладила духовку.

Ниса подошла рассмотреть набор кастрюль и сковородок «Ле Крюзе» – изготовленных во Франции, а не дешевых американских подделок.

– Кто-то любит готовить.

– Тру. Муж Мелиссы. Он учился в Кулинарном институте Америки, работал поваром в «Лонглите» и добился больших успехов. Там можно забронировать столик, только если отправишь открытку с указанием номера своего телефона. Подают суп из пены лесных грибов и крапивы и тому подобное. Он отлично зарабатывал, пока все не закрылось.

– Они с Мелиссой иногда ночуют в доме? Поэтому он хранит здесь свое оборудование?

– Никогда. Они не остаются на ночь. Та же пара наняла его, чтобы он приходил несколько раз в неделю и готовил для них. Посуда принадлежала им. Они все оставили. Мелисса не разрешает ему перевезти все это к ним домой.

– Почему?

Эйнсли поморщилась, и я не поняла, из-за чего: то ли из-за вопроса Нисы, то ли дурного воспоминания или чего-то еще.

– А нам он согласится готовить? – спросила Ниса.

Я попыталась перехватить ее взгляд, чтобы дать ей понять: не стоит задавать слишком много вопросов, – но она не обратила внимания.

– Возможно. Деньги им бы не помешали. Тру уже много лет не работает, не считая того, что делает для меня в Хилл-хаусе: уборка снега и мелкий ремонт. Он считал, что в «Лонглите» его ждет успех, но… – Эйнсли покачала головой. – «Лонглит» закрылся, а здесь он другую работу найти не может. Это нанесло по нему сильный удар. По ним обоим. Всем нам. Я все думала, что-то изменится. – Она повернулась ко мне, и на ее бледном лице появилось выражение полного поражения. – Ничего никогда не меняется.

Ниса что-то сочувственно пробормотала. Она подошла к Эйнсли, тепло улыбнулась и мягко коснулась ее руки. Эта улыбка была мне знакома – так она обычно обезоруживала аудиторию, прежде чем запеть кавер «Жизнерадостного мальчика»[19], от которого всех начинала бить дрожь.

– Вы назвали дом сумасшедшим, – сказала она. – Почему?