Призраки Каллисто - стр. 9
– Логически рассуждая, – сказал Уильям, – они должны были прилететь недавно. Сравнительно недавно, конечно.
– Потому что раньше сигналов не было, – кивнул Ёсикава. – Иначе кто-то обязательно бы их поймал. И нам стало бы об этом известно.
– Верно, – продолжил Уильям. – Что в свою очередь означает…
Он вдруг замер, не договорив фразу. Взгляд его голубых, уже слегка выцветших от прожитых лет глаз, приобрёл характерное выражение, которое бывает у человека, неожиданно вспомнившего нечто весьма важное.
– Что? – спросила Агнешка. – Что случилось, Уильям?
– Вот же чёрт… – пробормотал учёный. – Кажется, я всё-таки идиот.
Ёсикава молча смотрел на коллегу, прищурив и без того узкие глаза.
– Сейчас, – пробормотал Уильям. – Одну минуту. Если только я его не стёр случайно…
Он сделал характерный жест левой рукой, похожий на тот, который ещё не так давно делали мужчины, чтобы посмотреть на часы. Раздался едва слышный щелчок комм-браслета. Над ладонью Уильяма всплыл и мягко засветился вирт-экран. Агнешка и Ёсикава не видели, что на нём, информация шла в защищённом режиме. Ждали.
– Где же оно… – Уильям быстро двигал пальцами, разыскивая что-то, лишь ему ведомое, в облачном хранилище. – Неужели всё-таки… А, нет, вот оно! – торжествующе воскликнул он. – Нашёл!
Глава вторая
Это было письмо. Уильям получил его два года назад от некого чудака из Чикаго. В письме чудак утверждал, что имеет доказательства существования инопланетной цивилизации.
– Смотрите, – Уильям развернул экран так, чтобы было видно всем. – Вот здесь… – движением пальцев он выделил, увеличил текст и принялся читать вслух:
– «… в найденных мной архивах Чикагской городской радиостанции за тысяча девятьсот двадцать седьмой год. Архив попал ко мне, можно сказать, случайно (если интересно, расскажу эту историю потом), а его изучением я занялся, поскольку моё хобби, как я уже говорил, – это радио и всё, что с ним связано…» Так, дальше он пишет, как любит радио и чего достиг, это пропустим… Вот. «… за апрель тысяча девятьсот двадцать седьмого года. А именно двадцать шестого апреля, вторник. Запись в рабочем дневнике гласит, что служащий радиостанции, техник по имени Курт Шпильман во время ночного дежурства поймал странную передачу на абсолютно незнакомом языке. И – что самое главное! – сумел её записать на диктофон Луи Блаттнера…» Это был, по сути, первый магнитофон, там стальная проволока использовалась для записи сигнала, – пояснил Уильям.
– Был такой, – подтвердил Ёсикава, – помню, читал. И даже видел в музее звукозаписи. В Екатеринбурге.