Призраки Гарварда - стр. 42
Она подняла горсть останков брата, излишки просочились сквозь пальцы обратно в урну, невесомые частички костей защекотали внутреннюю сторону запястья. Затем Кади вытянула руку над водой и замерла. Всю ладонь покрывал пепел, но уже не делал ее безжизненной, а словно она вдыхала в него жизнь, воскрешала брата. Сердце забилось до боли часто. Происходящее не походило на прощание, а лишь как попытка избавиться, и Кади не была готова так поступить. Она не хотела его отпускать. Она хотела собрать его заново.
Кади стиснула кулак, из него просыпалось немного праха. Она уставилась на воду, проследила, как более тяжелые частички тонут, а пепел кружится на ее отражении, подернутом рябью. Кади поднесла горсть ко рту – наверное, хотела поцеловать на прощание или что-то типа того, она не помнила, потому что, когда поддалась порыву, в ее голове было пусто. Кади помнила лишь то, каким шероховатым оказался прах Эрика, когда она размазывала его по лицу, как он щипал глаза, прилипал к влажным щекам и губам, давая почувствовать вкус, и как она втирала его все сильнее и сильнее, пока прах не въелся в щеки, но ей все не хватало ощущения, что он останется с ней навсегда.
Кади оторвала руки от лица – они были белыми, но пустыми, и страшно дрожали. В ужасе от того, что натворила, она тихо вскрикнула, с дыханием сорвалось еще немного пепла. Кади развернулась к голосам, громко зовущим ее по имени. Сперва она увидела разинутый рот отца, осевшую в его руках бабулю. Тетушка Лора сильно подалась вперед в кресле, а Пит обхватил ее рукой, то ли утешая, то ли удерживая. Но хуже всех выглядела мать – с дикими глазами, с ощерившимся в гримасе ужаса ртом, с вытянутыми вперед руками. А потом они все ринулись к Кади, перепуганные и пугающие одновременно.
Ее охватила паника. Кади не думала. Она, развернувшись, бросилась в воду.
Глава 8
Обед с Ранджу Кади пропустила и, усаживаясь в следующей аудитории в ожидании начала лекции небольшого курса «Средневековое творческое мышление» от кафедры истории, ощутила, как забурчало в желудке. Материал для прочтения оказался невероятно сложным – библейские апокрифы, писания Августина и другие мудреные тексты, – однако Кади поставила перед собой задачу успевать с заданиями, в основном потому, насколько ей нравился профессор Уоткинс. Он был дружелюбным и чудны́м пятидесяти-с-хвостом-летним англичанином с длинными волосами и сережкой в ухе, эдаким хиппи-спецом по Средним векам. Совсем не похожим на профессора Хайнса. Когда на эту лекцию вошла опоздавшая студентка, он просто отмахнулся: