Призраки - стр. 61
– А вы в какой школе учились?
Он называет какой-то колледж в Калифорнии. Я даже не знаю, что это за место. В первый раз слышу.
Когда я был маленьким, он тоже был маленьким. И мы выросли вместе. У него была собака по кличке Скип, Прыг-скок. Он все лето ходил босиком, целыми днями рыбачил и строил дома на деревьях. Я смотрю на него и как будто воочию вижу, как он лепит того замечательного, идеального снеговика, а его бабушка наблюдает за ним из окна кухни. Я говорю:
– Дэнни?
И он смеется.
На той же неделе я приношу редактору статью. Про него. Про то, как я совершенно случайно встретил маленького Кенни Уилкокса, который когда-то, сто лет назад, играл мальчика Дэнни в телесериале «Дэнни, который живет по соседству». Малыш Дэнни, с которым мы все росли вместе, теперь он стал ветеринаром. Живет в предместье, в собственном доме с участком. Постригает свою лужайку. Да, это он: лысый дядечка средних лет, располневший и всеми забытый.
Поблекшая звезда. Он вполне счастлив. У него собственный дом на две спальни. У него в уголках глаз – морщинки от смеха. Он принимает таблетки, чтобы регулировать уровень холестерина. Он признается, что после всех этих лет, когда он был центром внимания, сейчас ему чуточку одиноко. Но он все равно счастлив.
И что самое главное: доктор Кен согласился дать интервью. Для нашей газеты. Для раздела «Воскресные развлечения».
Мой редактор со скучающим видом ковыряется ручкой в ухе.
Он говорит, что читателям не нужна история про очаровательного и талантливого ребенка, который снимался на телевидении, сделал на этом большие деньги, а потом жил долго и счастливо, и до сих пор живет долго и счастливо.
Людям не нужен счастливый конец.
Людям хочется читать про Расти Хаммера, мальчика из «Освободи место для папы», который потом застрелился. Или про Трента Льюмена, симпатичного малыша из «Нянюшки и профессора», который повесился на заборе у детской площадки. Про маленькую Анису Джонс, которая играла Баффи в «Делах семейных» – помните, она все время ходила в обнимку с куклой по имени миссис Бисли, – а потом проглотила убойную дозу барбитуратов. Пожалуй, самую крупную дозу за всю историю округа Лос-Анджелес.
Вот чего хочется людям. Того же, ради чего мы смотрим автогонки: а вдруг кто-нибудь разобьется. Не зря же немцы говорят: «Die reinste Freude ist die Schadenfreude». «Самая чистая радость – злорадство». И действительно: мы всегда радуемся, если с теми, кому мы завидуем, случается что-то плохое. Это самая чистая радость – и самая искренняя. Радость при виде дорогущего лимузина, повернувшего не в ту сторону на улице с односторонним движением.