Призрак для Евы - стр. 27
Зилла, которая знала Джеймса Изамбарда Мэлком-Смита уже двадцать пять лет, с тех пор как ее отец и мать поселились в поместье его родителей в качестве управляющего и экономки, откинулась на спинку стула и посмотрела на него совсем другими глазами. Он, вероятно, был самым красивым мужчиной из всех, кого ей приходилось встречать. Высокий, темноволосый, похожий на кинозвезду тех времен, когда красота в Голливуде считалась обязательным условием; стройный, элегантный, слишком красивый – иногда думала она – для гетеросексуала, и слишком красивый, чтобы сидеть в Палате общин. Ее удивляло, что такие люди, как председатель ассоциации и главный организатор парламентской фракции, не раскусили его еще много лет назад. Она и сама помечтала бы о нем, но уже в шестнадцать лет убедилась, что это бесполезно.
– Что я с этого буду иметь? – спросила она. – Уж точно не секс.
– Нет, конечно. Будем называть вещи своими именами, дорогая. У нас будет, если можно так выразиться, фиктивный брак – но также и гражданский брак, хотя эта часть останется нашим маленьким секретом. А получишь ты не так уж мало – с какой стороны ни посмотри. Как тебе известно, денег у меня хватает. Не говоря уже о жалких грошах, которые я получаю от родоначальника парламентов. Плюс мой очаровательный дом в Фредингтон-Крус и шикарная квартира в районе «парламентского звонка» – кстати, не далее как на прошлой неделе ее оценили в миллион баксов. Ты получаешь мою фамилию, освобождение от домашних обязанностей, кучу красивых тряпок, машину по своему выбору, заграничные путешествия, приличную школу для детей…
– Да, Джимс, как насчет детей?
– Ты же знаешь, я люблю детей. Почему бы не полюбить и твоих? Своих у меня никогда не будет – разве что я создам семью на основе постоянных отношений с человеком моего пола и кого-нибудь усыновлю. А твои уже готовы – пара милых маленьких голубков с белокурыми кудрями и дорсетским акцентом.
– У них нет дорсетского акцента.
– Есть, есть, дорогая. В любом случае мы скоро это поправим. Ну, что скажешь?
– Я должна все обдумать, Джимс, – сказала Зилла.
– Ладно, ладно, только не слишком долго. Завтра звякну.
– Не завтра, Джимс. В четверг. До четверга я определюсь.
– В мою пользу, правда, милая? Если хочешь, я скажу, что люблю тебя, – это почти правда. Да, и насчет гражданского брака. Ты же не станешь возражать, если я подведу черту под отношениями с этим твоим бывшим мужем? Уверен, ты понимаешь, о чем речь.
После того как Джимс уехал – в «Рейнджровере», а не «Феррари», – Зилла надела толстое шерстяное пальто, шарф, который достался ей от матери, и пару больших, не по размеру резиновых сапог, оставленных каким-то мужчиной, останавливавшимся в доме на одну ночь. Она шла по деревенской улице, размышляя о себе и своем положении, о Джерри и о будущем, о Джимсе и отношениях с родителями, но больше о себе. При крещении ее назвали Сарой, как и еще шестерых девочек в ее классе начальной школы, но в подростковом возрасте анализ крови выявил у нее довольно редкую группу B, встречающуюся в основном у цыган, и узнав, что самое распространенное цыганское имя – Зилла, она взяла его себе. Теперь проверяла, как это имя звучит с новой двойной фамилией. Зилла Мэлком-Смит – гораздо лучше, чем Зилла Лич. Хотя почти любая фамилия звучала бы лучше.