Притяжение - стр. 36
Вероника подскакивает с кровати, когда меня, словно мешок картошки, кидают к ее ногам. За похитителями захлопывается дверь, подняв пыль в чертовски маленькой комнатке. Я смотрю на Веронику, в ее глазах застыли слезы и страх. Только это страх не за себя, а за меня, что уже довольно странно. Я привык, что люди вроде нее думают в первую очередь о своей шкуре. Какая разница, сдохнет какой-то парень или нет, главное – им выжить. Но глаза у Ники говорят об обратном. И это пугает меня больше, чем боль в теле, чем предстоящие удары, наверняка их будет еще ни один и не два.
– Боже, Дима! – шепчет она, пытаясь помочь мне подняться. Откуда столько доброты к тени, которая не стоит гроша? Я не перестаю удивляться этой девушке.
Вероника усаживает меня на кровать и тянет свои тонкие изящные пальцы к моему лицу. Они теплые и нежные, словно меня касается шелк. После ударов, эти прикосновения кажуться чем-то нереальным, запредельным. Но я отворачиваюсь. Жалость это или другое чувство, оно мне не нужно. Иначе я поменяю свое отношение к Нике, иначе увижу в ней свет, а к свету можно привыкнуть.
– Дима… – шепчет Вероника.
– Давай о чем-то другом, – прошу я ее, сглотнув слюну с привкусом крови. Давно меня так отменно не били. Нет ничего удобнее, чем связать человека и кинуться втроем выбивать с него информацию. Но черте с два я что-то скажу им. И тут уже дело не в репутации, а в том, что трое на одного – позор для мужиков. Могли бы и нормально поговорить. Грубость не красит даже разбойников. Придурки. Не на того напали.
– Тогда… о чем мы будем говорить? Я… – голос Ники меня убивает не меньше ударов под дых. Я чувствую в нем сострадание. Я чувствую в нем свет. Проклятье.
– Расскажи… как ухаживать за девушками, – говорю первое, что приходит на ум. Нужно как-то отвлечься, иначе эта атмосфера обреченности сведет с ума нас обоих.
– Ты правда хочешь об этом поговорить? Сейчас?
– Да, я хочу… поговорить об этом сейчас. На самом… деле, – я делаю паузы, мне тяжело произносить слова. Каждый звук отдает новой волной боли. Словно в моем теле тысяча ножей, которые погружаются глубже и глубже. Их нельзя вытащить. Они там застряли до последнего вздоха. Идиотские ощущения. Ненавижу боль. – Я… я никогда не ухаживал за девушками.
– Ну… подарить цветы, – она продолжает прожигать во мне дыру. Мне хочется нагрубить Нике, хочется завязать ей глаза. В минуты слабости я предпочитаю быть один. Привык с детства.
– Какие? – однако приходится продолжать диалог. Это немного отвлекает.
– Мне нравятся ландыши.