Притяжение - стр. 34
И все бы ничего, если бы по подоконнику не начали отбивать ритм капли дождя. Они так и привлекают мое внимание, а я с детства ненавижу дождь. У меня с ним связаны плохие воспоминания, от которых сердце леденеет.
Подхожу к окну, чтобы закрыть форточку, однако когда касаюсь ручки, замечаю Диму. Он сидит на скамейке, подняв лицо к черному небу. Люк сливается с тьмой ночи и холодным дождем, будто его и вовсе не существует. Наваждение или призрак. Где-то между. Я даже несколько раз закрываю и открываю глаза, пытаясь понять, реальна ли картина. Однако Дима не уходит – он все там же, мокнет на одинокой скамейке. Да и сам выглядит не менее одиноким, никому не нужным, каким-то потерянным.
Мне сложно заставить себя просто отойти от окна, включить планшет и начать смотреть сериал, поэтому я беру желтый зонтик из комода и иду вниз. В голове нет ни единого объяснения собственным действиям. Мной словно движет магнетическое притяжение.
Когда я выхожу на улицу, мартовский ветер тут же находит меня и проникает под одежду. От шума дождя по телу пробегают противные мурашки – неприятные воспоминания всплывают в голове.
Мрачная комната и мужчина в маске, который не сводил с меня глаз. Я не видела его лица, но маску запомнила на всю жизнь. Она была обычной, тканевой, с двумя дырками для глаз. Черная. До ужаса черная. Такая же, как и комната. В тот вечер шел дождь… Его капли наверняка тоже были черными.
Останавливаюсь напротив Димы и закрываю нас от дождя зонтиком. Люк опускает голову, и я замечаю, что его влажные волосы прилипли ко лбу, а одежда промокла до нитки. Я задаю себе вопрос, не зря ли вообще вышла к этому парню. Есть в нем что-то странное – от таких лучше бежать и не оглядываться. Но со мной происходит обратное, и я ничего не могу с этим поделать.
– Что вы здесь забыли, Вероника Сергеевна? – спрашивает Дима.
Смотрю на него, и отчего-то самой становится прохладно, будто это я промокла, а не он. И вроде хочется узнать, в чем дело, чем-то помочь, но в то же время вижу, что Люк возвел вокруг себя какую-то невероятно высокую стену. Он явно не готов подпускать посторонних.
– А ты? Решил заболеть?
– Да нет, – он пожимает плечами, отвечая с легкой усмешкой. И мне вдруг приходит мысль, что Дима не первый раз сидит вот так под дождем. Словно для него это вполне обыденное явление – пытаться раствориться в нелетной погоде.
– Любишь дождь? – я крепче сжимаю ручку зонтика. Вокруг завывает ветер, тьма поглотила большой двор, и только свет от фонарей дает хоть какую-то видимость.
– А ты? – он не сводит с меня глаз. Взгляд холоднее льда. Холоднее всего на свете.