Пришествие двуликого - стр. 3
Тем не менее, появлялась иногда, особенно в последнее время, спонтанная раздражительность по отношению к жене. То ему казалась, что она стала хуже готовить любимый борщ, то платье не такое купила, то что-то сказала невпопад при посторонних женщинах… Он даже реже стал заглядывать в её сектор, и их совместный обед старался, по возможности, укоротить.
Софья, не менее чем Григорий, интересная и привлекательная, видела эти изменения в муже и, естественно, беспокоилась. Однако, как умный и тактичный человек, не спешила выяснять отношения, оставляя и накапливая все сомнения и обиды внутри себя.
Рано или поздно аналогичная ситуация случается в любой семье, так как знаменитый афоризм про седину и “беса в ребре” всегда актуален. Наверняка семья Алтарёвых пережила бы достойно свой смутный период, если бы не привалившая перестроечная свобода! Как только стали рушиться социалистические устои и вольный ветер коснулся всего, то первое, где почувствовалось его пьянящее дыхание, – это интимные отношения. Оказалось, что секс существует не только на “загнивающем” Западе. У Григория словно пелена с глаз спала, а внутри растворился некий внутренний тормоз-ограничитель. Он вдруг увидел вокруг себя лучистые, томные женские глаза; завлекательные фигурки, ручки, ножки и другие женские прелести, а, главное, неравнодушное к себе отношение всего этого изобильного обещания новых ощущений и чувств.
И его понесло…
Любовный марафон Алтарёва оказался не таким уж и долгим, чуть более года, но результативным, к сожалению, в отрицательном смысле.
Первой на пути раскрепостившегося мужчины встретилась сероглазая шатенка Таня из канцелярии. Женщина давно и стойко была в разводе, отличалась повышенной коммуникабельностью и притягательной сексапильностью. В меру глупая, она имела массу поклонников, но желающих сойтись с ней поближе не находилось: всё же это были интеллигентные мужчины, которым испытывали, в конечном счёте, неловкость за связь со слишком уж доступной простушкой.
На Алтарёва Таня особо и не заглядывалась, зная его жену Софью и считая Григория безнадёжным “сухарём”. Но как-то он зашёл по делам в канцелярию (когда уже повеяло свободой) и увидел съехавшую нескромно вверх короткую юбку, обнажившую стройные ножки в колготках телесного цвета: Таня сидела за столом боком к двери, старательно печатала на машинке и на свой завлекательный вид не обращала никакого внимания. У мужчины даже во рту пересохло, и он, чтобы не показаться похотливым котом, с трудом отвёл взгляд от сногсшибательного зрелища.