Принцип Рудры. Фантастико-приключенческий роман - стр. 6
Тайменеву фирма «Тангароа» в содружестве с секцией ЮНЕСКО по палеоэтнографии предложила информационный клад, составленный из редчайших лекций, прочитанных известными и, что особенно любопытно – вовсе неизвестными авторами. Плюс видеозаписи, статьи из газет и научных журналов многих стран. И книги: приличная библиотека на нескольких языках. Всё изобилие ориентировано на остров Пасхи, его историю и настоящее, охватывая все стороны бытия, от геохронологических проблем до неумения рапануйцев разобраться в собственном наследии.
Вначале он окунулся в это море разнообразнейших сведений из любопытства и безделья, не ожидая найти действительно дельное и полезное, но быстро увлёкся и утонул Лишь через день-два удалось нащупать островок ориентировки, находясь на котором можно заняться системным анализом данных, не рискуя захлебнуться. Таким островком оказался Тур Хейердал. С помощью его книг Тайменев надёжно застраховался от воздействия разных морей с их портовыми соблазнами, от преимуществ шоколадного загара и прочих наслаждений.
Задумываясь в перерывах между занятиями об окружающих людях, экипаже и его хозяевах, он пытался представить компанию «Тангароа» в образе человека. Ничего не получалось. Фигура корпорации поднималась без лица, без головы. Дня за три до прибытия к острову Тайменев обратился к библиотечному компьютеру. Но на все запросы получал короткий ответ-предложение: «Введите код доступа». Попытавшись несколько раз угадать, бросил занятие, уяснив его бесполезность.
Да и к чему иметь полное представление о «Тангароа»? Достаточно и того, что информационное обеспечение на высоком уровне, в родном университете такого уж точно нет. И обслуживание явно превышает меру оплаты за билет второго класса. Ведь никто кроме него, даже сверхлюбознательные журналисты, не пытаются проникнуть за рамки дозволенного. Имеется пресс-служба, её ответы всегда исчерпывающе ясны и окончательны.
Ещё раз мысленно рассмотрев фигуру без головы, выглядевшую солидно и респектабельно, уверенно стоящую на толстых ногах, он выбросил её из головы.
Приличное знание английского и знакомство с французским, освежённое соседом по каюте Франсуа Марэном, позволили быстро усвоить основы испанского и разговорного рапануйского, чему способствовала найденная в библиотеке оригинальная методика ускоренного изучения полинезийских наречий.
Романтика хейердаловской научной интриги окружила Тайменева защитным барьером, надёжно хранившим от соблазнов корабельного быта. И Николай Васильевич, рядовой преподаватель истории одного из провинциальных российских университетов, смог всецело подчиниться, – пожалуй, впервые в жизни, – инстинкту любознательности. И потому был окрещён Франсуа Марэном Профессором и Философом. Причём выбор прозвища зависел не только от времени суток, но и самочувствия Франсуа, – ибо они в его жизни связывались теснейше. Утром Тайменев становился «профессором», вечером «философом».