Принцесса, подонки и город тысячи ветров - стр. 47

– Нет, какой же чудесный август: даже ветра до сих пор дуют тёплые, давно такого не припомню в Дансвике, – словно невзначай отметил Стордаль. – Что вы об этом думаете, Эстель? В Норгланде, кажется, климат более суровый?

Я думаю, дорогой «кузен», что магнадзором мне угрожал один брат, а вот действительную опасность, похоже, представляет второй. Уже второе замечание о ветрах с его стороны мне не понравилось. Нет, нужно выполнить эту сомнительную работу и бежать со всех ног. Пока инстинкт самосохранения сильнее улыбок и пленительных запахов этих мужчин.

– А я была в Норгланде один раз! – бесцеремонно встряла фрея Арно. – Совершенно отвратительный климат! О, Кристар, вы бесконечно правы, что решили вернуться в Дансвик – здесь лучшие условия на побережье, хоть и ветрено. Тётушка Алоиза, вы ведь знаете, что мон Эрланн родился именно здесь, в Дансвике? Мы ведь были очень дружны в детстве, наши семьи жили по соседству.

Оба брата наградили кокетку короткими взглядами, и та продолжила перетягивать внимание на себя.

– Кристар, разве вы не помните, как дарили мне сорванные в нашем же саду розы, потому что они были одного цвета с моим румянцем? – девушка вовсю хлопала ресницами и бросала на моего нанимателя откровенные взгляды. – Я уже тогда чувствовала, что между нами проскользнула искра… И вот же судьба! Вы действительно вернулись спустя столько лет…

– Это был я, дорогая Габи, – насмешливо ответил Стордаль. – Это я рвал ваши розы, но, помнится, вы ими же меня и хлестали… Но искры летели, это точно! Прекрасные были времена, пока Крис не вернулся в Дансвик уже моном и вы вдруг не утратили ко мне всякий интерес…

– Ах, времена… – невпопад протянул пожилой генерал. – А помните эти прекрасные строки?

О Время! Всё несётся мимо,

Всё мчится на крылах твоих:

Мелькают вёсны, медлят зимы,

Гоня к могиле всех живых.

Меня ты наделило, Время,

Судьбой нелёгкою — а всё ж

Гораздо легче жизни бремя,

Когда один его несёшь!

Я… я…

Генерал смутился, забыв слова.

– «Я тяжкой доли не пугаюсь»… – тихо подсказала я.

– Я тяжкой доли не пугаюсь, с тех пор… с тех пор… – генерал, чуть не заплакав, покачал головой.

Я продолжила, лишь бы вернуть этому старику спокойствие и явно дорогой ему смысл забытых слов:

Я тяжкой доли не пугаюсь

С тех пор, как обрели покой

Все те, чьё сердце, надрываясь,

Делило б горести со мной…

Генерал взглянул на меня с надеждой, и я не смогла прервать чтение, декламируя уже в полный голос:

Да будет мир и радость с ними!

А ты рази меня и бей!

Что дашь ты мне и что отнимешь?

Лишь годы, полные скорбей!*

Стихи я дочитала в полной тишине, почти физически ощутив на себе прожигающие взгляды братьев. Генерал смахнул слезу и протянул мне через стол дрожащую руку.