Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - стр. 9

Я никогда прежде не видела королевских детских, и многое казалось мне весьма странным. Мы находились во дворце самой расточительной королевы в христианском мире, однако, помимо расшитой жемчугом сорочки, которую быстро унесли на хранение, я не обнаружила ни единого признака роскоши или богатства. Никаких тебе колыбелей, обитых мехами, серебряных погремушек или сундуков с игрушками. Детская располагалась в отдельной башне, в задней части королевского особняка. Здесь было холодно и голо. В моей комнате имелся небольшой камин, но в нем не разводили огня. Не было и завесы на окне для защиты от осенних сквозняков. Осенними вечерами голые каменные стены тускло освещали дымные свечи и чадящие масляные лампы. Кушанья приносили из кухни королевы, однако нам не доставалось ничего, подобного изобилию, увиденному мной в день своего прибытия, – ни сочного жаркого, ни лоснящихся пудингов. Мы ели жидкий суп и хлеб, запивая их разбавленным вином или пахтой. Иногда приносили немного сыра или кусок бекона, крайне редко – свежее мясо или рыбу. Порой казалось, что мы живем в монастыре, а не во дворце.

Причину найти было нетрудно. В мадам Лабонн, несмотря на ее имя,[2] хорошего было мало. Главной ее заботой являлось не благоденствие королевских отпрысков, а обогащение самой гувернантки. Любые деньги, сэкономленные на детском бюджете, оседали в ее кармане, и именно поэтому она взяла на работу меня. Кормилице принцессы полагалось быть знатного рода, но аристократка потребовала бы более высокого жалованья и наверняка имела бы влиятельных друзей, а планы мадам Лабонн целиком зависели от того, чтобы к детской не приближался никто, обладающий связями или властью. Нас не посещали ни распорядитель дворца, ни королевский секретарь, ни казначей или хотя бы один из его помощников. Королева Изабо в детской не появилась ни разу.

Кроме Екатерины, в башне жили еще трое королевских детей. Самой старшей была принцесса Мишель, спокойная, невзрачная девочка шести лет, всегда старавшаяся сохранить мир между двумя младшими братьями, принцами Людовиком и Иоанном. Людовик – в детской его звали Луи – был дофином, наследником престола. Тощий белобрысый четырехлетка с бледным личиком, постоянно кашляющий, в поношенной и слишком тесной ему одежде, был наделен живым умом и воображением, что часто доводило его до беды. Его брат Иоанн, которого называли Жаном, русоволосый упрямый крепыш, в свои три года был страшным задирой. Если Луи затевал какую-нибудь проказу, Жан непременно продолжал ее так, что все кончалось слезами. Однажды он попытался засунуть паука в кроватку Екатерины, и я решила, что за Жаном нужен глаз да глаз, ведь если малышке причинят какой-либо вред, вина мгновенно ляжет на меня, а не на ее малолетнего братца.