Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - стр. 49
– Твои родные должны быть рядом, Метта, – уверенно сказала юная принцесса. – Мне не хотелось бы думать, что я полностью отбираю тебя у детей.
При этих словах моя любовь и уважение к милой Екатерине усилились стократ – ведь обычно никто из королевской семьи или придворных не удосуживался подумать о семейной жизни прислуги.
Отведенное мне помещение предназначалось для фрейлин принцессы, и Бонна д’Арманьяк собиралась поселить сюда своих фавориток. Узнав, что комнаты отдали мне, она заявила обер-гофмейстеру королевы, что я – неподходящая личность для подобного предпочтения и тлетворно влияю на принцессу Екатерину. Я – тлетворно влияю на дочь короля?! Определенно, мое положение при дворе достигло небывалых высот! Это было бы смешно, не будь это опасно. Мне приходилось видеть, что случалось со слугами, задевшими или обидевшими хозяев и господ, и я не хотела окончить свои дни в темнице замка Шатле или стать одной из «загадочно пропавших».
К счастью, сеньор д’Оффемон, старый вельможа, ведавший хозяйством королевы, был слишком хорошо знаком с завистью и интригами придворной жизни и смог умилостивить мадемуазель Бонну, предоставив ее протеже какие-то более роскошные покои, но эпизод этот окончательно испортил отношения между мной и будущей герцогиней Орлеанской.
Когда Екатерина услышала о портновском таланте Алисии, она немедленно распорядилась, чтобы мою дочь перевели в ее растущую свиту. Теперь, вместо того чтобы бесконечно подрубать простыни и камизы королевы, Алисия занималась новым гардеробом принцессы, пришивая модные оторочки к роскошным нарядам, что, понятное дело, пришлось ей по вкусу.
Ах, эти платья! Поистине сказочные, придуманные лучшими портными, из блестящей итальянской парчи, шитого бархата и переливчатого дамаста, края их длинных рукавов были искусно скроены в форме капли и оторочены роскошными русскими мехами. Несмотря на постоянные жалобы о неоплаченных счетах, все мастера Парижа сражались за честь шить для новой любимицы королевы Изабо. Портные, шляпники, чулочники и сапожники, перчаточники и ювелиры стекались в башню принцессы, наполняя переднюю своими товарами, и толклись в коридорах, как на уличном рынке. Постоянно сновали охочие до украшений молодые фрейлины, желающие поближе разглядеть блестящие шелка и вуали, потрогать туфли из мягкого сафьяна и восклицать над изумительными воротничками, ожерельями, брошами и пряжками. Эти дамы решали, кто из ремесленников и торговцев будет допущен лично представить свой товар августейшей клиентке, и, как я вскоре узнала, решения их принимались не только на основе преимуществ товара. Даже мне предложили проложить тропинку к Екатерининой двери, за что посулили серебряную пряжку; я, хоть и начала носить пояс ключницы принцессы, гневно отвергла взятку и обругала наглеца.