Принцесса Дюны - стр. 51

Священная и бережно хранимая, вода в резервуаре была невообразимым сокровищем, один вид которого наполнял каждого фримена благоговением. Ее количество представлялось неисчислимым – жидкое богатство, недоступное воображению. Тем не менее, каждую каплю тщательно взвешивали и учитывали.

Стилгар повысил голос, когда люди собрались вокруг:

– Фарула была женщиной нашего племени, искусной травницей, и обладала массой других достоинств. От любимых мужчин она родила двоих детей. Она усердно трудилась на благо ситча, и все мы уважали ее за добрый нрав, мягкость, мудрость и готовность помогать другим. Пусть же ее вода останется с нами и продолжит течь. – Он кивнул Чани. Та сняла с плеч канистру и шагнула к заборной трубе цистерны.

– Я очень любила свою мать, – сказала Чани, и у нее перехватило горло, когда она вспомнила разные истории, которые можно рассказать: например, как Фарула учила ее ткать узоры на меланжевом полотне или играть древнюю мелодию на латунно-костяной флейте. Она вспомнила, как Фарула учила ее женским хитростям, когда у нее впервые начались месячные, а затем спокойно объясняла про удовольствие, которое мужчины и женщины получают, когда их тела сливаются в единое целое во время занятий любовью. Чани уже слышала подобные объяснения от других юных фрименов и старалась изо всех сил не показать смущения, позволив матери довести эту наставительную родительскую лекцию до конца.

Но ни одна из этих историй не вырвалась из уст девушки сейчас, пока остальное племя ждало и наблюдало. Наконец, после долгой паузы, Чани продолжила:

– Она просто была моей матерью – и это понятие включает в себя множество историй.

Чани открыла канистру и вылила содержимое во впускную трубу, ведущую в цистерну.

Теперь вперед выступил Хоуро:

– Фарула была моей матерью, и она умела мечтать. Однажды она выхаживала меня после того, как я наелся ядовитых ягод, которые нарвал в кустах. Они вызвали у меня нарыв во рту и ужасные судороги, но она знала нужные травы, чтобы облегчить мои страдания. Самым страшным в моем отравлении было то, что я потратил впустую очень много воды своего тела.

Кто-то из фрименов усмехнулся. Но брат стал еще серьезнее:

– Она поведала мне замечательные истории о моем настоящем отце, Уоррике. – Услышав это, Лайет-Кайнс прикрыл глаза и смущенно потупился. – Она говорила, как мой отец завоевал ее руку, победив Лайета в состязании. И рассказывала, как сильно любила моего отца – даже после того, как он вернулся в ситч покалеченным, оставив половину тела в песчаной буре. И как он умер… следуя собственным понятиям и выпив Воду Жизни.