Princess of Egypt - стр. 68
– О! Это ты? – Птолемей узнал в нем пришлого Кшатра, ранее выдававшего себя за Онисию. – Что ты можешь принести нам полезного в длинном пути пустыней? – спросил фараон.
– В пустыне случится, может всякое. Там много змей, скорпионов, ядовитых пауков и просто болезней, что могут внезапно настигнуть путника. У меня есть противоядия, лечебные настои из лечебных трав и отвары, приносящие исцеление. Я знаю, как лечить многие болезни, и как лечить раны, останавливая кровь заговором.
– Нам необходим врачеватель. Судя по твоему набору полезных средств, ты действительно целитель, Знахарь. Скажи стражнику, чтобы отвел тебя к водителю каравана, пусть Креон определит место в караване для твоего верблюда.
– О! Божественный царь Египта, безмерно благодарен тебе, да хранят тебя боги, хранители царства твоего! – низко кланяясь, Кшатр вышел из шатра фараона….
Рано утром третьего дня месяца Паини, по лунному календарю, караван из двенадцати верблюдов и тридцати всадников охраны фараона, выдвинулся в обратный путь, держа направление на город Мерса-Матрух, по караванному пути из оазиса Сива.
Солнце еще не взошло, и утром было еще холодно. Ежась от прохлады в своем укрытии под тентом в седле верблюда, принцесса ощущала тепло, исходившее от боков животного, мерно покачиваясь в такт его шагов. Чтобы согреется, Клеопатра накинула на себя плед, сотканный из мягкой верблюжьей шерсти. Укутавшись с головой в мягкую ткань, и покачиваясь в седле, она почувствовала уют и тепло, как в далеком детстве, когда в люльке, подвешенной на льняных веревках, ее качала мать. Дрема навалилась, сказывался ранний подъем, и сборы в дорогу еще затемно. В этот период весеннего месяца Паини, днем температура в пустыне еще не поднималась выше отметки +30°С, а в ночное время не опускалась ниже +10°С. Караван еще не настроил ритм движения, и верблюд принцессы часто останавливался, в ожидании отставших. Когда пройдет день, два, все движение каравана настроится на ритмичный шаг и скорость передвижения по пескам будет с наименьшей тратой усилий и людей, и верблюдов, и царский потомственный водитель караванов, опытный грек Креон, поведет караван в таком ритме без задержек. Когда верблюд принцессы внезапно остановился, задремавшая было Клеопатра, вздрогнула, отдернула шторку, закрывающую обзор в тенте. На нее, улыбнувшись, посмотрел Креон, так как верблюд принцессы шел во главе каравана. Клеопатра по улыбке водителя каравана поняла, что беспокоиться не о чем, и отвела взгляд на барханы пустыни. Ее взору представилась картина восхода солнца. Небо было уже светлым. На востоке, в перламутровые тона окрасилось небо. Солнце уже показавшееся из темно-синего горизонта ярким полусегментом диска в центре. Еще над не освещенной поверхностью дюн, лежала темной пеленой пустыня. В небесной светлеющей глазури не видно звезд, на смену им, все прозрачнее и ярче открывалась бесконечность небесного пространства. В низинах дюн, принцесса видела, как неохотно уступали ночные тени место малиновым оттенкам света восходящего солнца. Как вместе с тенями уходил ночной холод, сменяясь теплым дуновением утреннего ветерка. И вдруг малиновый цвет заиграл повсюду, простирая свое сияние до самого горизонта. Но буйство красок, оттенков в дымчатых тонах, быстро сменялся ослепительно яркими красками в солнечных лучах вошедшего над пустыней солнца. Клеопатра сбросила плед, качаясь в седле. Открыла занавески, любуясь открывшимся простором, природной игрою красок, этим представлением рассвета под аккомпанемент инструментов оркестра, состоящего из лучей восходящего над дюнами солнца. Утренний ветерок проникал под навес, мягко гладил нежными теплыми прикосновениями ее щеки, прогоняя предрассветный холод.