Приключения отставного опера Мигреня и его друга Сверла - стр. 21
–У «рогатого» супруга духа не хватало осуществить задуманное, а вот у банщика, бывшего спортсмена, было его в избытке. Коноплянский даже пообещал ему за «исполнение» денег. Чтобы запутать следствие, они разыграли этот дурацкий спектакль: с приходом в твой офис, Мигрень, с резиновой куклой, дохлой курицей и мифическим «Петей Власовым из конкурирующей фирмы». Но как дилетанты, они совершили много ошибок и оставили массу следов. А уж дубовый листик в «Эвересте»…если бы не этот листик, Коля.…
–Мелочей на свете не бывает,– сказал Слава.– Все зависит от того как мы воспринимаем объекты и явления. Один видит красивый зеленый дуб, другой из него – банный сруб …
Подполковник возмущаться не стал, продолжил:
–Когда ты напугал Долянского, вломившись в сауну, как слон в посудную лавку, он срочно решил избавиться от подельника… Словом, нам ничего не стоило их разоблачить. Так?
–Ерунда, – ответил Мигрень со вздохом.– Заслуга моя не так уж велика. Коноплянский все равно бы раскололся и выдал всё как на духу. Я просто ускорил события.
Все: и Пилюгин, и Слава были крайне удивленны «внезапному порыву скромности» Мигреня. Такого с ним еще никогда не бывало. С другой стороны, его бывший шеф тоже действовал оперативно и если бы вовремя не нагрянул на квартиру Коноплянского, инициатива Коли могла закончиться очень печально.
Ну, так,– сказал Пилюгин. – Поправляйся, Коля. Удивляюсь, как у тебя череп не раскололся – рукояткой Марголина, да по лбу. Ну, ты точно реликт.
Подполковник всё же сообразил, что оскорблять Мигреня сейчас неуместно, а потому театрально закашлялся. Он пожал руку Коле, а после секундной задержки и Сверлу.
–Шустрый ты, парень, Вячеслав Сверлицин, – сказал он журналисту.– Как только сообразил под кровать залезть, а не остаться сверху под одеялом. Лежал бы сейчас в соседнем отделении, в морозильной камере.…Хотя…вы, репортеры, всю жизнь так – залезете под диван, образно выражаясь, и оттуда…
Не закончив фразы, которая и так была понятна, подполковник Пилюгин удалился. Собирался уходить и Слава, но вдруг вспомнил:
–Вы говорили, Николай Карлович, что в этом деле нарушен принцип основного инстинкта. Так в чем же нарушение?
–А ты разве еще не понял? Коноплянский и любовник его жены Долянский, были обеспеченными людьми, им не было необходимости в поте лица добывать пищу, то есть энергию. Они сначала боролись за реализацию второго инстинкта, инстинкта размножения, но когда поняли, что оба не доминанты, иначе бы Луиза, давно бы сделала свой выбор, сдулись. Подняли лапки, пошли по самому недостойному для любого самца пути – решили растерзать самку, лишив себя возможности продолжить с ней свой род. Словом, здесь произошло нарушение сразу двух главных инстинктов. Хотя, на месте Луизы, я бы отдал предпочтение банщику Долянскому.