Приключение в Осень - стр. 34

Тринадцатый кривит губы, смиряя меня уничижительным взглядом. Поворачивает голову вбок, тоже отмечая, что у нашей словесной схватки появляются зрители. И понижает голос:

— Мы договорились, что не будем морочить призванной самке голову, — стискивает челюсть от злости. А я-то думал, что это я самый вспыльчивый и импульсивный из всех. Надо же! Меня хотят переиграть там, в чём я гораздо талантливее. — Условились, что не будем давать ей поводов передумать насчёт развода. А ты только всё портишь своим упрямством! Решил показать себя с лучшей стороны? Ну как, понравилось, тшары[1] тебя раздери?

— Я сделал это только потому, что призванная достойна к себе лучшего отношения, а не как… — поджимаю губы, ища более подходящее слово, — к средству достижения цели.

— Да ну? — насмешливо выплёвывает Сын Космоса. — Она же, тшары подери, обычная! — последнее слово он выкрикивает так, что внимание к нам прибавляется ещё больше.

— Это ты себя пытаешься доказать или что? — только сейчас нахожу причину его острой реакции. — Тебя же всего выворачивает от ревности, — беззлобно усмехаюсь.

— Следи за языком! — смотрит на меня убийственным взглядом исподлобья.

— Только в отличие от тебя, — продолжаю гнуть свою линию, — и вообще, — делаю небрежный взмах рукой, — в отличие от вас всех, я признаю, что мне не безразлична призванная.

Тринадцатый не сдерживается и хватает меня за грудки, отчего замечаю смазанной движение слева, означающее, что нас уже приготовились разнимать.

— Ты ставишь под удар всех нас! — пытается подавить своей тяжёлой аурой. Но я не намерен сходить со своей позиции. Кроме того, связь побратимов не позволит в полной мере использовать свои силы. — Из-за тебя мы можем потерять земли, статус и будущее! Хуже того — свою высшую форму.

— Что, — криво усмехаюсь, — поджилки трясутся оттого, что утратишь возможность занять нагретое место Первого? Так рвёшься к власти… Крылья-то не надломишь?

— Дело не только во власти, — обретает привычное высокомерное выражение и пытается оттолкнуть меня от себя, но у него не выходит: я твёрдо стою на месте, даже не шелохнувшись. — Тебе прекрасно известно, что призванная — наш якорь, который в любой момент утащит нас на дно, откуда более не выберемся.

— Я готов рискнуть, — говорю совершенно уверенно, сам удивляясь тому, что внутри ничего не дрогнуло.

— Ты готов пожертвовать всем ради… ради неё? — смотрит на меня ошеломлённо и кривит лицо в презрительной гримасе. Но я-то знаю, что это всего лишь защитная реакция. Способ наслать на свой разум дурман самообмана.