Приключение в Осень - стр. 28

— Слушай, — перебиваю этого талантливого рассказчика, который затирает мне про мир, какую-то триаду и самок на серьёзных щах. Мало того, что он говорит это с невозмутимым выражением лица. Так и у других такое же выражение! Будто мы не меня разыгрываем, а выступление на научную конференцию, где собираются обсудить глобальные проблемы человечества. Каковы актёры, а! — Ты там, случайно, попкорн с собой не захватил? А то пожевать бы чего. История-то вон какая занимательная.

— Прости? — оглядывает меня таким взглядом, как будто среди нас двоих это я несу полнейший бред.

— Прощаю, — киваю и встаю, отчего все присутствующие делают синхронный шаг назад (я что, прокажённая какая-то?). Кроме «господина без вопросов и люблю тишину». Он, кажется, и вовсе дрыхнет. — Только, видишь ли, я с самого начала догадалась, что это отец решил разыграть меня и подговорил вас участвовать во всём этом спектакле. Кстати, где он? По-любому, где-то за углом снимает всё на телефон, чтобы потом донимать меня! Папа, выходи!

Я стремительно подрываюсь с лавки и направляюсь прямо к толпе мужчин, загородивших единственный проход. Но стоит мне сделать пару шагов, как я тут же припечатываюсь своим нежным многострадальческим носом в невидимую преграду.

Искры из глаз.

Невольные слёзы.

Кровь из носа.

И холодные ладони Тумана на моих мокрых щеках.

Я чувствую, как под кожу забирается холодок и… отнимает мою боль.

Шок.

Ступор.

Звеняще напражённое молчание.

— Теперь ты нам веришь? — почти ласково спрашивает Филактэй, заботливо вытирая кровь с моего лица своим вкусно пахнущим носовым платком. Лавандой и океаном.

Заторможенно качаю головой в отрицательном жесте. И с округлившимися глазами смотрю, как над его ладонью формируется водяной шар.

Спустя какое-то время, когда я отмираю, у меня начинается дикая истерика. Я плачу навзрыд: до головной боли, горящего лица и океана соплей. А потом смеюсь, как умалишённая. Хотя почему как? Я такой и стала! Говорила мне мама поменьше практиковать трудоголизм. Но нет же! Упахалась настолько, что крыша поехала.

— Ты не бредишь, — зачем-то поддерживает меня «господин без вопросов и люблю тишину». А как же его замечания, например, по поводу того, что в их обществе плакать публично не принято? — И пока ты не наделена защитными татуировками, твоё сознание, и в том числе мысли, открыты для нас.

Я едва успеваю осмыслить его последнюю фразу и тут же теряюсь в спасительном обмороке.

Кажется, шутка отца — это вовсе не шутка.

21. ГЛАВА 11: НИНА

Не знаю, сколько проходит времени. Потому что всё, что я делаю — это просыпаюсь. Ем совершенно незнакомую мне еду из каких-то непонятных и безвкусных ингредиентов. Внимательно и с замиранием сердца слушаю Тринадцатого, который как ведущий какого-то шоу с элементами бешенного артхауса рассказывает мне о том, что я призвана магическим миром Осе́н` (позже для удобства нареку его «Осень»). И тревожно сплю, просыпаясь от каждого шороха: всё из-за нервов, которые мне изрядно потрепали мужчины, демонстрируя свои… способности.