Приключение в Осень - стр. 27
Кажется, до меня начинает доходить нечто важное. То, о чём постоянно твердил отец, когда я пыталась от него что-то скрыть.
«Да у тебя ж на лбу всё написано!» — эхом проносится его грубый каркающий голос.
Выходит, у меня действительно настолько выразительная мимика, что даже незнакомые мужчины, с которыми мы впервые встретились, с лёгкостью определяют, о чём я думаю.
— Не совсем так, — ошарашивает меня Черномор, отчего я прихожу в оцепенение.
Я, конечно, слышала мистические бредни о том, что у некоторых людей есть дар телепатии. Но я даже не представляла, что когда-нибудь мне доведётся повстречать их. Ладно, повстречать! Поверить в то, что они реально существуют! Для меня что экстрасенсы, что телепаты и те же провидцы относятся к категории «выдумки, чтобы развлекать народ». Впрочем, как и все остальные «одарённые». Потому что всем этим сверхъестественным проявлениям в человеке учёные уже давно дали определения. И на некоторых из них стоит жирный штамп «шарлатанство».
Сколько бы меня подруга ни стращала призраками, которых она видела в своём доме. А с одним из них даже проснулась посреди ночи в постели. Я только снисходительно улыбалась. Однако, когда она стала зазывать меня к тарологам, я окончательно прекратила с ней общение. Потому что не верю я во всю эту чебухню. Такого просто не может быть!
— Что ж, — Сын Космоса окидывает меня каким-то странным взглядом, как будто перед ним сижу не я, а несмышлёный ребёнок, рьяно защищающий свою позицию о том, что если залезть на высокую крышу, то можно коснуться неба. А затем обменивается взглядом а-ля «тяжёлый случай» с другими. — Начну по порядку. Твоё дело сперва выслушать, а потом уже задавать вопросы и… — он делает небрежный взмах рукой, — потом уже выбирать, во что верить, а во что нет.
— Держись крепче, дорогуша, — усмехается Дариос и, засунув руки в карманы, спиной наваливается на деревянную резную перегородку. Только слепая не отметит, насколько он сексуально выглядит в этой расслабленной хулиганской позе. А когда он растягивает губы в плутовской улыбке, у меня вовсе спирает дыхание. Правда, всего лишь на несколько секунд: Черномор выразительно прочищает горло, уничтожая все мои сердечки, вертящиеся вокруг головы, и возвращает моё внимание к себе.
— Каждые сто пятьдесят лет, — начинает свой сомнительный рассказ Тринадцатый (или это не имя, а число, которое обозначает, каким по счёту сыном он родился?), — наш мир по воле Великой Триады призывает самку из другого мира, дабы восстановить численное неравновесие. Так сложилось, что среди наших народов рождается всё меньше самок, а смертность среди них всё растёт, несмотря на то, что мы оберегаем их, как самый редчайший драконий цветок.