Приходи, мы тебя похороним - стр. 44
– Ты, Лариса, не жила здесь в то время, – начала старушка в цветастом платке, – а мы с Надеждой хорошо всё помним. Игнат, председательский сынок, был любовником этой Анфисы. Она крутила им как хотела, правда, тайком от его отца. Она-то из бедной семьи, а у Игната всегда был хороший достаток. Вот она и хотела привязать к себе парня, забеременела даже, чтоб он отказаться от неё не смог. Только его родители узнали, что ребёнок-то нагулянный и запретили им жениться. В отместку за это Яков, отец Анфиски, устроил поджог, целую бригаду спалил. Знаешь ведь, где горелая бригада находится, её так и не отстроили заново.
– А зарубила-то как? – с нетерпением спросила Лариса.
– Ну как, топором! – округлив для убедительности глаза, ответила та. – Он же родителей послушался, вот она и отомстила ему за это, на куски порубила…
– Да что ты путаешь, – прервала её вторая старушонка, которую она назвала Надеждой. – Она ему только голову оттяпала… Её потом назад ему пришивали!
Лариса вскрикнула и прижала ладонь к губам, а старушки всю оставшуюся дорогу спорили, до хрипоты доказывая друг другу свою правоту.
***
Анфиса подошла к родному дому и долго стояла у полусгнившего, завалившегося забора из штакетника. Она не могла отвести взгляда от грязных подслеповатых окон, которые смотрели ей прямо в душу, и молчала, думая об отце, умершем в тюрьме от туберкулёза, и о матери, которая всего два года не дождалась свою несчастную дочь.
Анфиса осторожно толкнула калитку и вошла во двор, прокладывая себе дорогу через заросли пожухлой травы и бурьяна. Железкой, валявшейся на крыльце, сорвала замок с петель и вошла в холодные, тёмные сени. Неприбранные комнаты встретили хозяйку затхлым, сырым запахом, но ей было всё равно. Она подошла к старому, покрытому пылью зеркалу, и провела по нему ладонью, тихо вздохнув:
– Ну что, Анфиса, вот ты и дома…
До позднего вечера она наводила порядок в доме, перебирала вещи, мыла окна и полы. Потом, уставшая, но довольная, открыла свой чемодан и достала оттуда спички, несколько свечей, тёплые ватные штаны, две юбки, пачку чая, краюху хлеба и пожелтевший кусок сала, завёрнутый в газету. Вещи Анфиса положила на полку в шкаф, а хлеб и сало отнесла на кухню и стала ужинать, отрезая ломтики тупым ножом с треснувшей костяной ручкой.
Свеча не догорела и наполовину, как Анфису стало клонить в сон. Дунув на трепетавший фитилёк, Анфиса легла на кровать и крепко уснула, даже не позаботившись закрыть дверь на крючок.
***
– Ну здравствуй, Анфиса! Вернулась, значит…
Анфиса разогнулась, тыльной стороной ладони вытерла лоб и бросила под ноги пучок пожухлой травы, которую с утра полола, очищая двор.