Приемный - стр. 14
Катя поспешила за мной в коридор, посмотрела по сторонам и дёрнула за рукав:
– Пошли! У меня есть ключ. Но это секрет, и он должен остаться между нами.
– Конечно!
К слову, о секрете, что все воспитательницы таскаются в кабинет к директору, знал весь интернат, кроме директора. Воспитательницы так часто заглядывали к нему в стол, чтобы посмотреть месячную сводку премирования или другие интересные документы, что не только ходили туда толпами, но и выучили график его посещения до минут. Поэтому, когда мы вместе с Катей закрыли за спиной дубовую дверь, я не боялся быть спаленным.
Нужная анкета нашлась быстро. Ульянов Сергей, 33 года, не женат, носитель энергии воздействия. Собственник двухкомнатной квартиры в Заводском районе. Работает монтажником электросетей, характеристика с работы – положительная.
Половина воскресенья миновала. Возвращаться за учёбу – не то состояние. Поэтому я несколько часов бродил по территории вокруг интерната и раздумывал. Смятый клочок бумаги с номером лежал в кармане, однако после каждого сделанного круга я порывался-таки его выбросить. И каждый раз останавливался. Нет, ну а чего я ждал? Кому придёт в голову усыновить шестнадцатилетнего пацана без энергии? Он же об этом знал? Катя дала ему посмотреть моё дело. Может, поэтому он меня и выбрал? Пожалел?
Конечно, как и любой подросток в интернате, я мечтал, чтобы за мной приехала состоятельная семья на дорогой машине. А ещё лучше, чтобы это оказались мои пропавшие родители, которые только спустя шестнадцать лет узнали, что ребёнка в роддоме подменили, ну или случилась любая другая волшебная муть. Мечтать не вредно, однако пора хлебнуть реалий. Разве мне не повезло, что он нашёлся? Чёрт, ещё вчера я и близко не мог о таком думать. А сегодня у меня в кармане лежал клочок бумаги – билет в другую жизнь. Может ли она быть хуже?
Запакованный под завязку мыслями, я добрёл до своей комнаты. Открыл дверь и увидел сначала Никиту, сидящего на стуле с ехидной улыбкой, а затем Окурка, лежащего на моей кровати. Повёл головой левее и заметил на столе раскрытую зелёную тетрадь «матеша».
– Ловко ты, Бракованный, однако, уравнения решаешь, – натужно захрипел Окурок, вставая с кровати. – Одно на другое поделил и х*й получил?
– Пойду ещё прогуляюсь.
– Не спеши! – приятель по комнате Никитос встал в проёме двери и скрестил на груди руки. От него я такой подставы не ожидал, как-никак жили вместе…
К вечеру моё лицо распухло и посинело. Ныли гематомы на руках и рёбрах, чесались ручейки засохшей крови под носом и на бороде. В окно светила луна. Я лежал и умиротворённо думал, стоит ли придушить храпящего Никитоса подушкой, чтобы засранец не нарушал мою идиллию? Лунный свет падал на пол, освещая обломки стола и ошмётки той немногочисленной одежды, которую в приступе истерического хохота рвал Окурок. Я лежал на кровати и мял бумажку с номером. Единственное сомнение, которое меня терзало – позвонить Сергею прямо сейчас или дождаться утра.