Презумпция виновности. Часть 2. Свой среди чужих, чужой среди своих. Россия. Наши дни III - стр. 12
Зато за эти пять дней Гриша успел вдоволь пообщаться по телефону почти со всеми, кто был записан в его маленькой записной книжечке, сделанной из обрезка общей тетради в клетку. Он узнал от Фатимы, что суд над Алладином закончился и он получил два с половиной года, а теперь они ждут, куда его отправят отбывать наказание. Она также сообщила, что Колю-цыгана отпустили в зале суда за отсиженное, то есть он провел в тюрьме ни за что почти восемь месяцев. Созвонился также с Кичалом, отбывающим наказание в Рязанской колонии. По его рассказам, содержание в их зонах разительно отличалось. Например, тренировочные костюмы, кроссовки и свитера были не только официально разрешены в Рязани, но и выдавались как положняковая одежда в колонии, в то время как в Тамбовской управе все это было под запретом. Сашка также не без гордости доложил, что процент ухода по УДО у них очень большой. Да и вообще режим, как понял Григорий, там был помягче, а питание – покалорийнее.
Естественно, Тополев обзвонил и девчонок из своего списка. Его бывшие одноклассницы были рады звонкам и, как могли, поддерживали морально. А Лика Астафьева, самостоятельно проявив инициативу, даже перевела ему на киви-кошелек полторы тысячи рублей, чему Гриша, конечно, был несказанно рад. Таня Мещерякова тоже поинтересовалась, чем может помочь. Услышав в ответ, что деньгами, призналась, что в данный момент не имеет такой возможности, зато их общая знакомая и ее близкая подруга Лариса Чувилева, с которой они вместе работали в «Медаглии», тайно влюблена в Гришу еще с тех пор, просто горит желанием помогать ему и просила его номер телефона.
– Слушай, Тань, если честно, я ее очень смутно помню, – признался Гриша. – Мне как-то не совсем удобно ее о чем-то просить.
– Брось! – настаивала Татьяна. – Дай девушке шанс! Она ждала этого момента почти десять лет! Поговори с ней хотя бы, а там посмотришь. Ну что, давать ей твой номер или нет?
– Ну, давай… – подумав немного, согласился Григорий – больше из любопытства и чувства возросшей самооценки, что его кто-то еще любит даже в такой непростой ситуации.
Ждать звонка пришлось недолго – минут пять. Голос Чувилевой звучал в динамике телефона взволнованно и встревоженно, с одной стороны, но радостно и нежно, с другой. Она тут же дала понять, что обо всем знает, уверена, что он ни в чем не виноват и очень сильно переживает за Гришу, что в ближайшее время хочет приехать к нему на короткое свидание, – и вообще, не скрывая своих чувств, заявила, что готова посвятить остаток своей жизни только ему.