Прежде всего любовь - стр. 32

Через два с половиной часа наше свидание заканчивается, и мы вдвоем стоим и ждем, пока парковщик пригонит нам машины. Хотя вечер оказался забавнее, чем я думала – твердая семерка, – никто из нас не упомянул «Барнс и ноубл».

– Ну? – говорит Пит, как будто читая мои мысли. – Это было последнее свидание?

– Похоже на то, – улыбаюсь я.

– Значит, не звонить тебе?

– А ты хочешь?

– Только если ты хочешь.

Я обдумываю его вопрос и говорю правду:

– Не знаю. Наверное…

– Нельзя ли более четкие указания? – смеется он.

– Ну… мне понравился вечер, и ты понравился, но мне не показалось, что между нами есть… искра.

Пит кивает.

– То есть ты едешь в Африку?

– Или в банк спермы, – парковщик кивает мне и вылезает из моей машины. Двигатель работает.

– Ну, удачи, – говорит Пит.

– Спасибо, – я протягиваю парковщику четыре бумажки по доллару и сажусь в машину.

Я чувствую, что Пит на меня смотрит, поэтому открываю окно и говорю:

– Кстати, у тебя очень красивая ямочка на подбородке.

Пит улыбается.

– Ее хватит для второго свидания? Пусть без искры?

– Сомневаюсь, но ты можешь попробовать, – перестраховываюсь я, хотя ни в чем не уверена.

Я машу ему на прощание и еду по Пичтри. Сразу же звоню Гейбу, не жду, пока доберусь до дома.

Он немедленно берет трубку.

– И как прошло?

– Семя одинокого материнства посеяно, – говорю я, – каламбур намеренный.

Втайне я радовалась тому, что после похорон Дэниела мне пришлось уехать в колледж, потому что в Атланте меня ждали бы горе и скорбь. Я звонила родителям так часто, как только могла себя заставить, потому что знала, как они обо мне беспокоятся: естественно, обычные родительские страхи стали гораздо сильнее. Я пыталась выбросить Дэниела из головы, занималась уроками и прослушиваниями, и вообще чем угодно, лишь бы отвлечься. К счастью, моя влюбленность в Нолана быстро прошла, сменившись куда более бурными чувствами к парню по имени Льюис Фишер.

Мы с Льюисом встретились на занятиях по дикции, а потом получили роли Митча и Бланш в «Трамвае «Желание». Он был родом из Бруклина, и меня очаровал его актерский талант, а еще странности характера и утонченность, свойственная жителям крупных городов. Однажды после репетиции мы задержались дольше всех и обнаружили, что у нас есть еще кое-что общее, гораздо более значительное, чем актерство. Мы оба потеряли самого близкого родственника. Я рассказала ему про Дэниела и аварию, а он про свою единственную сестренку Рути, которая бросилась под поезд метро за неделю до своего шестнадцатого дня рождения.

Мы проговорили полночи, безжалостно анализируя свои трагедии. В итоге пришли к выводу, что, хотя смерть Рути эмоционально напряженнее и тревожнее, потеря Дэниела в некотором роде менее справедлива, потому что он был такой счастливый и успешный. Льюис мучился чувством вины, потому что не спас сестру, а я – потому что выжила. Разговор о потерях не только стал большим облегчением для нас обоих, но и помог нам сблизиться. Связь между нами была очень сильной, и явно возникла какая-то химия. Мы вместе плакали, потом обнялись, потом поцеловались.