Преступник и его тень - стр. 8

А вместо небосвода,

Чертей бегущих черных свора,

Вверху твердыня, как внизу,

Куда ты не пошел, имей в виду,

Чем дальше мерзости порог высокий,

Спуститься – да, подняться – сломишь ноги.

И не везде в аду темно, и душно, жарко,

На самом дне вполне прохладно.

Чем ближе к истине и ручейку надежды,

Тем крепче ты навечно связан в клетке,

Чтоб до забвенья мира вечно созерцать

Сквозь прутья, как всю правду не узнать.

Всего их девять, семеро не в счет,

Откуда изливается, течет по стенам желчь,

Там озеро из воска от церковных свеч,

На двух последних застывает в агонических фигурах,

Ваяют местные, как статуи, навек в своих мануфактурах

Из тел произведения и сцены преисподней

Для зрителей, и ждут в ответ восторженные вопли.

Но в этом месте есть особая тропа,

Еще до сотворения основы,

Проторила ее неместная толпа,

Сквозь горизонт, пески, терновники и склоны.

Сейчас по ней гуляет только тень,

Чей дух навечно взят сей местом в плен.

Ад.

На вратах ада написано «Каждому своё». Словно, ад придумал какой-то немецкий промышленник.

Из-за ворот поют песню. «Уныние грех».

Уныние:

– …Я жил пастухом,

Пастухом и умру.

Хотел я от мира отнять

Уж больше того,

Что мне мир может дать.

Я жил пастухом, пастухом и умру,

Я стадо пасу и нет сил на борьбу…

Горит лава, горит небо, черти водят хоровод вокруг Зигфрида. Им весело, они наслаждаются забавой, для них душа – игра, круглый мяч, предмет, им дела нет до боли и страданий людей, они понимают только свои, собственные проблемы, но тем они и сродни людям, бессердечные и жестокие, и все же, Зигфрид до них не дотянул в своем опыте, в аду зло поставлено на поток, словно его льют на конвейер и закатывают в жесть, как на заводе.

Хор чертей:

– Вопи от слёз наш милый спутник,