Прелат - стр. 31
– Ваше сиятельство, прошу вас! Сие заведение вполне сносно.
Из кареты появилась дивная женская головка, украшенная новомодным испанским беретом.
– Ах, Ремми, помогите мне выйти…
– Сию минуту, моя госпожа!
Секретарь подхватил руку молодой графини, облачённую в перчатку из тончайшей кожи, и она почтила хозяев постоялого двора своим присутствием.
Графиня была молода и необычайно хороша собой. Её каштановые локоны струились из-под кокетливого берета, оттеняя белоснежную кожу лица, её пухлые коралловые губы выражали некоторое недовольство, но зато огромные серо-голубые глаза излучали теплоту, отчего Леон решил: знатная красавица непременно будет щедрой.
Её испанский наряд: распашной бархатный марлот[32] из ткани явно флорентийского происхождения поверх нижнего шёлкового платья и белоснежная фреза говорили сами за себя – прелестная графиня прибыла только что из Испании, возможно, из дружественной Наварры.
Вслед за госпожой из кареты, уже без помощи учтивого секретаря, появилась юная горничная.
– О, ваше сиятельство! – восторженно произнесли Леон и Анриетта и склонились в глубоком поклоне.
Графиня не обратила на них ни малейшего внимания. Ремми, также держа её за руку, указал на постоялый двор:
– Вот, моя госпожа, это самое лучшее заведение во всей округе.
Красавица слегка кивнула.
– Я уже слышала про одеяла, подушки и бельё… Мне хотелось бы отобедать и отдохнуть после утомительной дороги.
Хозяева засуетились, провожая графиню в её комнату. Леона обдало тончайшим ароматом её духов, голова закружилась. Он едва не оступился на лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась комната.
Горничная расположилась вместе с госпожой, ей по этому случаю поставили широкую скамейку и застелили по всем правилам. Ремми же довольствовался комнатой попроще, ему было не привыкать.
Весь остаток дня, до самого вечера, женщины и девушки в Рош-сюр-Мен занимались тем, что обсуждали молодую графиню, в особенности её изысканный наряд из флорентийского бархата.
К вечеру в «Весёлой свинье» собралось достаточно народа, жаждущего хоть краешком глаза увидеть юную прелестницу. Но, увы, она не покидала своей комнаты.
Наконец, потеряв интерес, перемыв кости знатным постояльцам, мужское население Рош-сюр-Мен принялось за пиво, а кому по карману – свиные отбивные.
В разгар всеобщего веселья, когда в очередной раз обсуждали, как жена кузнеца и её любовник уносили ноги от разъярённого обманутого мужа, великана Потона, способного одним ударом свалить лошадь, в заведение вошли два монаха. Никто не обратил на них ни малейшего внимания: то ли они – доминиканцы, то ли – бенедиктинцы, для обитателей Рош-сюр-Мен все они на одно лицо.