Предпоследняя правда - стр. 8
– Да, – кивнул Николас. – Отчасти это потому, что нам заказали трех оловяшек типа семь, а их делать трудно, это напрягает мастерские. Если бы сплошь третьего типа или хотя бы четвертого…
Но такого счастья им не было никогда и никогда не будет.
До тех пор, пока сражается поверхность.
– Ты же знаешь, – сказала Кэрол, – что на поверхности есть искусственные поджелудочные железы. Ты в твоей официальной роли не мог не думать о такой возможности.
– Ничего не получится, – сказал Николас. – Только для в оенных лазаретов. Приоритет два-А, мы никак не подходим.
– Говорят, что все-таки можно…
– И тут же попасться.
А затем, если тебя поймают с покупками-продажами на черном рынке, быстрая комедия военного трибунала и столь же быстрая казнь. И даже если ты ничего не покупал, ничего не продавал, а просто любопытствовал.
– Ты боишься выйти на поверхность? – спросила Кэрол со своей всегдашней проницательностью.
– Да, – кивнул Николас.
И как же тут не бояться. Две недели: смерть от утраты костным мозгом способности генерировать красные кровяные тельца. Одна неделя: пузырная чума, или вонючая сухотка, или ро-кло-по, а он и так страдал гермофобией, вот ведь только что трясся от страха – как тряслись и считай что все бакеры, хотя в асептичном баке «Том Микс» ни разу еще не было вспышек ни одной из этих зараз.
– Ты можешь, – сказала Кэрол, – созвать небольшую группу тех, кому можно доверять, и спросить, не возьмется ли кто-нибудь пойти добровольцем.
– Кой черт, да я лучше сам пойду, чем буду кого-нибудь просить.
Он не хотел никого посылать, зная, что ждет там смельчака. Никто оттуда не вернется, и главное тут даже не трибунал, а гомотропное оружие, которое выгонит из любого укрытия и будет следовать по пятам, пока не убьет. И скорее всего, на это потребуются считаные минуты.
А все виды гомотропного оружия на удивление омерзительны и убивают самым омерзительным образом.
– Я знаю, как бы тебе хотелось спасти старика Сузу, – сказала Кэрол.
– Я люблю его, – кивнул Николас. – И ни при чем тут мастерские, планы и все такое. Да был ли за все это время, что мы здесь сидим, хотя бы один случай, чтобы он кому-нибудь в чем-нибудь отказал? Днем и ночью, в любое время, протечет ли водопровод, вышибет электричество, забьется протеиновый ствол, он непременно придет, стучит, штопает, латает, и все опять начинает работать.
Так как Суза был главным механиком, он мог отрядить любого из полусотни своих ассистентов, а сам ходить и поплевывать или завалиться спать. Своим собственным примером старик научил Николаса, что, если дали тебе работу, ты ее и делай, а не сваливай на подчиненных.