Предатель. Ты не узнаешь о дочери - стр. 4

Дверь за ними захлопывается, видео заканчивается, а я рассыпаюсь на кусочки.

Нет, это не пошлое кино про неизвестных мне актёров. Главного героя я прекрасно знаю. Он прямо сейчас спит в спальне на полу, в той самой рубашке, испачканной помадой, с оторванными пуговицами, в тех самых брюках. И запах женских духов теперь я наверняка знаю, кому принадлежал.

Вот на эту похабную грудастую самку ты променял нашу любовь, да, Серёжа?

Я очень хочу зарыдать, но у меня не получается. Я даже вздохнуть не могу. Потому что не знаю, как жить дальше.

Всё, во что я верила, рухнуло, а новой почвы я под ногами не чувствую.

Хотя… Прижимаю руки к животу. Вот моя почва. Мой ребёнок. И ради него я буду бороться. Только…

Отчего же так болит? Я даже не могу понять, где… В груди или в животе… Мне просто очень-очень плохо… Медленно сползаю с дивана, сворачиваясь клубочком. Тихонько всхлипываю.

Ещё вчера я мечтала, как Серёжа будет счастлив, когда узнает, что скоро станет отцом. Я была уверена, что он в итоге примет эту новость и будет носить нас с малышом на руках. А сегодня я как будто попала в другую реальность.

Нет, терпеть такое я не намерена! Пусть катится к своей грудастой тёлке! А я проживу как-нибудь без него!

Решительно встаю, резь внизу живота немного стихла. Иду в спальню, достаю большую спортивную сумку, собираю в неё самые необходимые вещи, документы.

Телефон начинает трезвонить. Это Машка.

– Я приехала, – сообщает она.

– Подожди минутку, Маш, я сейчас выйду.

Подхватываю сумку, последний раз бросаю взгляд на своего предателя-мужа, хочется отпинать его ногами за всё, но я сдерживаюсь.

Я его обязательно отпинаю, только по-другому!

Прощай, Сергей!

2. Глава 2.

– Лиз, ты как? – наверное, в десятый раз спрашивает Маша, с беспокойством поглядывая на меня.

Я плохо помню, как мы доехали до квартиры подруги. И сейчас всё ещё в прострации.

– Нормально, – отвечаю безжизненным тоном.

– Ты меня пугаешь, – признаётся Машка.

Я и сама себя пугаю. У меня как будто заледенело всё внутри, и я сижу каменной статуей, не в силах пошевелиться.

– Я тебе сейчас коньяка налью. Тебе надо. Нервы успокоить.

– Нельзя мне коньяка, – судорожно втягиваю воздух.

– Нужно! – убеждает Машка.

– Я беременна. Поэтому нельзя.

– Что, – приседает шокированная подруга передо мной. – Вот козлина паршивая! – сносит её на эмоции. – Дома беременная жена, а он, урод, с этой курвой грудастой кувыркается!

– Он не знает, – шепчу потерянно. – И пусть не узнаёт совсем, – всхлипываю.

И вот теперь резко бросает в рыдания.

– Тише, тише, – гладит меня по спине Машка. – Поплачь немного. Это лучше, чем молчать. Поплачь.