Предатель. Сломанные лозы - стр. 135
Джулиус сунул Альберту смятые листы.
– Ладно, детина, утёрся – и за работу. Жалеть мёртвых – пустая затея. Единственная эмоция, которую ты можешь себе позволить – гнев. Это твоё топливо. Не теряй мозги, но сохраняй этот гнев в себе – как мотор, как толкающую тебя силу. И давай уже выметайся из моего дома, мне тоже надо отдыхать.
26. Глава 25
– Когда-то же эта поебрень должна закончиться?
Они сидели за большим столом из красного дерева, на котором стояла старая керосиновая лампа. Света её хватало разве что высветить круг метра на полтора да немного разогнать темноту в комнате – до терпимого полумрака. Дом Теннанта, вполне современный, сейчас, казалось, вернулся в прошлое. Всё новомодные дизайнерские решения мало что значили без яркого искусственного света. А его, похоже, теперь не будет как минимум несколько дней.
В этой провинции ураганы не были редкостью, но масштабность нынешнего стихийного бедствия впечатляла. Наверняка газетчики уже окрестили его "бурей столетия".
В Тангросс пришла неуправляемая стихия, и всё, что мог сейчас человек – радоваться, что у него есть дом, а в доме – хотя бы малый круг света и огонь в камине.
C усмешкой указав на лампу, Роберт Теннант сказал, что она досталась ему от бабушки и он никогда не думал, что подобная древность ему пригодится. Стояла себе в кладовке и стояла. Выбросить руки не доходили. А вот как все вышло – сейчас она очень кстати.
Как в любом доме за чертой города, под навесом на заднем дворе нашлись и дровишки – для камина. Газ в барбекюшнице закончился вчера, но Роберт сказал, что есть чем обойтись, в кладовке полно консервов. Его спокойный оптимизм заряжал уверенностью.
За окном творилось нечто несусветное. Если бы не часы, сложно было бы понять, день сейчас или ночь. Дом наполнял идущий с улицы несмолкаемый гул – точно там бушевал гигантский рой разъярённых ос. Миллиарды ледяных насекомых, летящих из клубящихся тьмой туч на неверный свет человеческих жилищ. Окна ослепли; их, точно бельма, закрывал плотный слой льда, и они излучали в комнаты лишь призрачный голубоватый сумрак. А безумный ледяной дождь всё продолжался; капли, падая на любую поверхность, замерзали мгновенно, и стылый панцирь становился всё толще и толще...
Теннант позвонил, а потом и заехал за Альбертом в тот же день, когда разразился ледяной шторм. Рейсы из Тангросса отменили, вылет в Оресту откладывался на неопределённый срок, и Альберт собирался провести в мотеле ещё одну ночь. Теннант настоял, чтобы Альберт остановился у него: жена с внуками уехали в небольшой отпуск на юг, одному ему скучно, да и зачем тратиться на мотель?