Предать сердце. Спасти сына - стр. 14
Я почти бегом выскочила в коридор, ощущая, как подгибаются колени. Сердце колотилось как сумасшедшее, грозя проломить рёбра, выстукивало бешеный ритм, в котором смешивались страх, облегчение и что-то еще – что-то непозволительное, неуместное, опасное. Первый шаг сделан. В голове мелькали обрывки мыслей: «Почему так легко? Он что-то заподозрил? Или он действительно просто… добрый человек? Существуют ли еще такие люди в этом мире? Есть ли вообще что-то настоящее в этом мире обмана и предательства?»
Но почему от тепла и участливости в его взгляде на душе стало ещё тяжелее? Почему при мысли о том, что мне придётся предать этого человека, использовать его, обмануть его доверие, внутри всё переворачивалось от отвращения к самой себе? Кем я стала? Чудовищем? Лгуньей? Преступницей? Или просто матерью, готовой на все ради своего ребенка?
Телефон тихо завибрировал в кармане, заставив меня вздрогнуть. Сообщение с незнакомого номера, короткое, но пробирающее до костей: «Неплохое начало. Но не забывай – времени мало. И за мальчиком присматривают. Он сейчас играет с красной машинкой. Очень милая у него шапочка с динозавром».
Воздух застрял в лёгких, перед глазами поплыли чёрные пятна, застилая реальность вуалью страха. Я прислонилась к прохладной стене коридора, пережидая приступ удушающей тошноты. Они рядом. Они рядом с ним. Прямо сейчас. Смотрят на моего маленького мальчика, могут дотронуться до него в любую секунду. Денис действительно сегодня надел свою любимую шапку с тираннозавром, темно-зеленую, с красными шипами на спине… Тошнота подступила к горлу при мысли о том, что чужие, жестокие глаза наблюдают за ним, что чужие руки, способные причинить боль, находятся так близко к моему ребенку…
– Прости меня заранее, – прошептала я, глядя на закрытую дверь кабинета Романа, чувствуя, как что-то внутри трескается и осыпается. Последний кусочек той прежней меня, для которой существовали моральные принципы и границы, которых нельзя переступать. – У меня нет выбора. Клянусь, если бы он был… я бы никогда… но я не могу иначе. Не могу допустить, чтобы мой мальчик пострадал.
Я смахнула предательскую слезу, скатившуюся по щеке, словно последнюю каплю человечности, выпрямилась и, глубоко вдохнув, пошла к Вениамину, который должен был показать мне мой новый кабинет. Мой плацдарм для операции, которая либо спасёт жизнь моему сыну, либо…
Нет. Я не буду думать о «либо». Я просто сделаю всё возможное и невозможное. Я стану кем угодно – воровкой, лгуньей, соблазнительницей, предательницей. Я переступлю через любые моральные принципы, через любые границы. Что бы ни потребовалось. Какую бы цену ни пришлось заплатить.