Предать сердце. Спасти сына - стр. 12

Я постаралась улыбнуться как можно естественнее, хотя каждое движение мышц лица отдавалось болью, которую невозможно было замаскировать никаким макияжем:

– В современном мире информационная безопасность важна как никогда. Думаю, мой опыт мог бы пригодиться вашему банку. – Голос прозвучал слишком бойко, слишком заученно, и я проклинала себя за неспособность быть более убедительной. Может ли он видеть страх, скрывающийся за моими словами? Чувствует ли фальшь в каждом слоге?

Его взгляд на мгновение задержался на моей шее, где не до конца скрытый тональным кремом синяк предательски проступал через тонкую ткань кремовой блузки, темнея уродливым пятном. Я машинально поправила воротник, чувствуя, как к лицу приливает кровь, окрашивая щеки в лихорадочный румянец. Он заметил. Заметил, что что-то не так. Заметил следы насилия, которые я так отчаянно пыталась скрыть. Увидел, что я не та, за кого себя выдаю.

– Полностью согласен, – он откинулся в кресле, сложив длинные пальцы домиком, внимательно изучая моё лицо, и от его взгляда, спокойного и проницательного, захотелось съёжиться, спрятаться, забиться в угол как раненое животное. – Особенно в свете последних… инцидентов в банковской сфере. Скажите, почему именно наш банк? С вашим опытом могли бы претендовать и на международные компании.

– Репутация, масштаб, перспективы роста… – я начала перечислять заготовленные причины механическим голосом, чувствуя, как каждое слово звучит всё менее убедительно, превращаясь в пустой набор звуков, но он мягко перебил, чуть наклонившись вперёд, и в этом движении было что-то почти интимное, какая-то искренняя заинтересованность:

– Нет, Ольга Андреевна. Почему на самом деле? Не нужно стандартных ответов. Я вижу, что вы не из тех, кто идет по проторенной дорожке.

Его проницательный взгляд, казалось, видел меня насквозь, проникал в самые тёмные уголки души, где застыл первобытный ужас за жизнь моего ребёнка, где скрывались мои настоящие мотивы, мой страх, моя беспомощность. На миг захотелось рассказать всё – про похищение, избиение, угрозы, сына… Про то, как дрожат руки каждый раз, когда звонит телефон, как я вздрагиваю от каждого шороха, каждого внезапного звука. Про то, как я проверяю дверные замки по десять раз за ночь, прислушиваясь к дыханию спящего Дениса. Про то, как просыпаюсь в холодном поту от кошмаров, в которых снова и снова переживаю те часы в бетонном подвале.

Я до боли сжала пальцы под столом, ногти впились в ладони, оставляя полумесяцы следов на нежной коже:

– Я… мне нужно начать всё заново. После развода. – Это была почти правда, горькая крупица искренности в океане лжи, и почему-то ложь, приправленная крупицами искренности, далась легче, как если бы я нашла способ дышать под водой. – Муж… у нас был непростой разрыв. Мне нужно что-то стабильное, надёжное. Что-то, что позволит обеспечить моему сыну нормальное будущее.