Право на одиночество. Часть 1 - стр. 15
– У него воспаление легких, – извиняясь, объясняла дама своей соседке, сердобольной старушонке с ошарашенным взглядом, – были мы сегодня у ветеринаров, а они только снимки сделали и отправили домой. Мол, завтра продолжим. А ему все хуже и хуже. Везу в неотложку. Господи, и так всего боится, а тут еще такое несчастье. Дышать ему… – Электричка тронулась, и я не расслышал окончания фразы.
«Почему она едет в метро, а не взяла машину? Или врача на дом? – Мысли проплывали вялые и пресные как кефир с похмела. – Или ухоженный вид – сплошная видимость. Остатки былой роскоши, да какой там роскоши – просто остатки. В то же время перс – большие деньги. Однако тварюжку жалко. Бестолковые эти бабы…» Кот немного приутих в своей камере. Женщина в очередной раз попыталась привести в порядок лохмотья кожи на руках. Безрезультатно. Соседка что-то тараторила ей в самое ухо. Было ясно, что хозяйка кота не разбирает ни единого слова. Не до того ей.
Сумка больше не шевелилась. И поэтому женщина заглянула в нее снова. Вот тут кот и рванулся. Рванулся так, будто пытался выдраться из собственного тела. Сбежать от кого угодно. Даже от смерти. Но хозяйке удалось перехватить и этот бросок. Она вцепилась обеими руками в уже наполовину появившегося из сумки зверя. И, несмотря на то, что кот, утробно визжа, кромсал зубами ее ладонь и, растопырив когти, отчаянно загребал лапами, погрузла его обратно. Животное сразу затихло. Она, не отпуская кота, осторожно перебирала пальцами его шерсть, и что-то по-матерински нежно шептала в сумку. Вдруг губы ее остановились, и глаза стали округляться, превращая лицо в трагическую маску. Женщина резким движением расстегнула молнию и выхватила из сумки перемазанную кровью белую тушку, поднесла морду кота к самому лицу и секунд десять смотрела на него
– Все… Все.. Умер… Гады.. Гады, гады! Чтоб вам всем! – пассажирка заверещала, голос сорвался.
То, что только что было котом, хозяйка швырнула назад в сумку и рванулась к дверям по ногам шарахнувшейся от нее соседки. Я поднялся и пошел следом. Была моя остановка. «Хороший пролог для новой жизни, – вылезла откуда-то сонная мысль, – А все-таки жалко тварюжку».
На выходе меня ждала неожиданно промозглая погода и совершенно пустая улица. Даже бомж – старожил этих мест куда-то убрел в такую ночь. Центр города напоминал летучий голландец с расправленными парусами. В нем ощущалась жизнь даже без живых существ. Ночь перевалила на вторую половину. Взгляд уже настолько привык к этому пути, что совершенно не цеплялся за архитектурные изыски. Только вежливо отметил, когда довел меня до родной подворотни. «Вот парадный подъезд… По каким-то там дням». А ночам? Это уже современная практика. Старинная лестница с облетающей штукатуркой, грязью, пакетами с остатками клея, окурками и запахом кошачьей мочи и странными витражами. Первый этаж. Дверь квартиры с несколькими кнопками звонков на косяке. Недра коммуналки. Дома. Оставалось только стащить с себя выходной мундир, навестить туалет и почистить зубы. Я уже засовывал ногу под одеяло, когда зазвонил телефон.