Правила боя. Исток - стр. 41
– Ты могла бы мне помогать.
– Я ничего не умею, – отмахнулась я. – Тем более меня приняли в Милрадицкую школу общих наук.
– А ты хочешь там учиться?
– Не знаю.
Уже ночью, когда Майорин собрался на заставу, а я провожала его на крыльце, он вспомнил этот разговор:
– Тебе нечего делать в Милрадицах.
– Предлагаешь остаться здесь?
– Я могу тебя учить сам. Со мной, по крайней мере, ты сможешь научиться контролировать исток.
– Я уже его контролирую.
– Тебе кажется. Впрочем, как хочешь. Мое дело предложить. Думай.
Много времени на раздумье не понадобилось. Я догнала колдуна на полдороге.
– Я хочу, хочу поехать с тобой.
– А как же Сворн?
– А что Сворн?
Колдун щелкнул меня по носу и засмеялся:
– Нравишься ты ему, дуреха.
– Я не дуреха.
– Как есть дуреха.
– Ты нашел владельца кинжала?
– Нет, как в воду канул. Но кое-что я узнал.
– Что?
– Такие кинжалы делали в Цитадели Магии, Айрин. Он набирает силу из пущенной им крови. Кто-то уже знает про тебя.
– Что же он его потерял?
– Не потерял. Проверял. Знал, что ты остановилась у смотрящего. Может, сам Ральер ему об этом и сообщил.
– Но зачем? Он пожертвовал жизнью ради тебя!
– Или его убили, пока он не сболтнул лишнего, а силу вытянули тем самым кинжалом, который ты так неосмотрительно потеряла.
– И что теперь делать?
– Глаз с тебя не спускать, а лучше убить и разом решить все проблемы. Пойдем до дому провожу, шастаешь по ночам. – Майорин улыбался, но что-то мне подсказывало – он говорил серьезно.
Кажун – приятель Сворна, долго краснел, зеленел, пыхтел, но решился-таки. Вышедшая поутру вынести помои Льяля закричала от испуга, не сразу признав во вытянувшемся на крыльце молодце с саженым мечом распустеху Кажуна. Я выглянула на крик.
Парень надулся и важно сообщил:
– Меня взяли в ратные. Я теперь страж переправы, скоро стану наместником!
– Поздравляю, – севшим голосом прошептала перепуганная девушка. Кажун растрепал рыжую макушку, залился свекольным румянцем и, вцепившись в Льялю взглядом, будто в смертного врага, выпалил:
– Пойдешь за меня? За ратника?
Теперь краской залилась Льяля. Она поставила на землю ведро, подошла к парню.
– Думала, ты никогда не соберешься!
Потом, конечно, отправляли сватов, сговаривались насчет свадьбы, но девушка частенько мечтательно вздыхала и пропадала вечерами, возвращаясь с полыхающим лицом.
В день отъезда снова зарядил дождь, будто отговаривая от дальней дороги. Пеструшка грызла трензель, взрывая копытами землю. Майорина провожали новый наместник и Яриний, они продолжали обсуждать дела, даже когда колдун влез в седло. Меня вышло провожать все семейство. Карин, едва оправившаяся после смерти мужа, напекла и наготовила в дорогу всякой снеди, умоляла не есть всухомятку, напоминала, что где лежит. Льяля ворчала, что я не остаюсь на свадьбу, рядом топтался раскрасневшийся Кажун, Рината долго висела у меня на шее, хлюпая курносым носом.