Правда понимания не требует - стр. 44

Этот криминальный уголок Аанерсгросса в царстве порядка Билегебена существовал довольно долго – после войны продержался лет десять. До появления первого трупа. Женщину, практически порезанную на куски, нашли неподалеку от того места, где Шпатц вышел из Ластвагена. Началось громкое следствие, и тихий преступный заповедник начало лихорадить – пристальное внимание полицаев никому из владельцев и сотрудников «парикмахерских» не было на пользу. Потом появился второй труп, а вслед за ним – третий. Картина та же – молодую женщину страшно уродовали при помощи некоего острого предмета и бросали ее труп неподалеку.

Полицаи изо всех сил старались, но убийцу найти не могли. Зато выяснили, что все девушки работали на Фризорштрассе и были, как несложно догадаться, проститутками. Обнаружив такое разнообразие нелегальных занятий, прикрывающихся вывесками салонов причесок, полицаи почти забросили поиск убийцы и принялись наводить порядок. Дальше началась настоящая война с баррикадами и стрельбой, в результате которой все до одной парикмахерские были разоблачены, хозяева и сотрудники отправлены в тюрьмы, арбейтсхаузы и психиатрические приюты, а требования к получению лицензии парикмахера с тех пор ужесточены до почти нереальных.

Когда боевые действия закончились, и на Фризорштрассе воцарился мир и порядок, убийца сдался сам. Им оказался пожилой оберфельдфебель в отставке, который таким образом пытался привлечь внимание властей к так называемому «парикмахерскому кварталу». Здесь ему предложили девочку, мальчика, наркотики, выпивку и еще массу всего, включая наемное убийство, но ни в одном из заведений ему так и не удалось сделать стрижку.

С тех пор прошло много лет, эту историю билегебенцы любят рассказывать при любом удобном случае, Шпатц, например, слышал ее как минимум трижды – в виде анекдота, поучительной притчи и мрачной городской легенды. И все, кроме Крамма, сообщили, что с тех пор эта улица образцового порядка. Крамм же, в своей ироничной манере заметил: «Если не считать, что все заведения на ней теперь принадлежат в той или иной мере одному человеку – Хаппенгабену».

Шпатц остановился возле фонаря на углу. Интересно, почему с личностями вроде Хаппенгабена ничего нельзя сделать? Если всем известно, кто он и чем занимается, почему нельзя его просто вывести на плац и расстрелять? Обычно правосудие в Шварцланде было быстрым и эффективным, но все равно находятся люди, изворотливости мозга которых хватает на то, чтобы жить поперек закона. Держать при себе цепного виссена и торговать людьми. Создавать подвальные производства поддельных лекарств. И при этом подписывать документы собственным именем и владеть множеством заведений с легальными лицензиями. И сейчас Шпатц размышляет, не пойти ли ему в обход только лишь потому, что большинство вывесок на короткой дороге принадлежат этому самому человеку. Проклятье!