Позывной – Питон! Рассказы нахимовцев - стр. 25
Итак, восьмилетняя школа закончена с отличием, и из шести мальчишек нашего маленького выпускного класса трое поехали поступать в суворовские и нахимовские училища (поступили двое, но, к сожалению, доучился до выпуска только я один).
А потом было жаркое олимпийское лето 1980 года, омрачённое безвременной кончиной моего любимого поэта Владимира Высоцкого. Залитая лучами летнего солнца Петроградская набережная, вечно многолюдная и поэтому шумная от обилия туристов, величественный легендарный крейсер «Аврора» на многоводной и кажущейся всегда неподвижной Неве, и итог моих устремлений – грациозное бело-голубое пятиэтажное здание со шпилем и сорокапятимиллиметровыми салютными пушками у парадного входа (в дальнейшем мы любили крутить ручки наведения, проходя мимо них строем в спальный корпус). Кто знал тогда, как дорог станет моему пылкому сердцу однажды и на всю оставшуюся жизнь этот «теремок», ведь «бывших» питонов не бывает!
Незабываемо первое посещение Нахимовского училища! Мой чрезвычайно деятельный и энергичный отец добился приёма у начальника училища Льва Николаевича Столярова, которого, как я потом узнал, ласково называли «Слон» за его отцовскую доброту и внушительную комплекцию. Подобные прозвища, порой довольно неблагозвучные, по традиции, присваивались нахимовцами почти всему командованию и преподавателям: «Пиллерс», «Мормон», «Анкерок», «Мама», «Дядя Слава», «Джон», «Слониха», «Бес». Наряду с ними одноклассники тоже имели шуточные прозвища. Например, в 23-м классе были такие персонажи: «Ляпис», «Гном», «Пит», «Кокос», «Чук», «Жора» и «Седов».
Это было 9 июля 1980 года. Освещённый с набережной лучами летнего солнца просторный кабинет на первом этаже, с моделями кораблей, картинами маринистов и другой флотской атрибутикой, напоминал небольшой музейный зал. За массивным столом сидел целый контр-адмирал, да ещё и со Звездой Героя Советского Союза на груди!
Лев Николаевич вышел из-за стола, обменялся с отцом рукопожатием и, выслушав его, сразу же обратился ко мне, обрушив град вопросов: к чему стремлюсь, что читал о флоте, каковы впечатления от прочитанного. Тут я немного растерялся, потому что за свою маленькую жизнь преимущественно в горах ни разу ещё не видел настоящего моря, но Сергиев-Ценский, Соболев, Колбасьев, Конецкий, Хемингуэй, Пикуль и другие выдающиеся писатели лучше всех мне поведали о выбранной профессии. Выслушав, начальник училища достал из стола вариант контрольной работы по математике и тут же посадил меня за стол для решения.
Пока отец разговаривал с адмиралом, я решал задачи, а по окончании Лев Николаевич, сверившись с вариантами ответов, произнёс: «Не волнуйтесь, поступит!». Я выполнил обещание отцу, школу закончил с похвальным листом, и мне предстоял только один экзамен по математике, который я предварительно успешно прошёл.