Позывной Леон 2 - стр. 32
Внутри что-то болезненно кольнуло. Эти слова вызвали смутные, неприятные воспоминания о военных медпунктах, о тех коротких моментах, когда с истекающими кровью солдатами работали полевые хирурги. Я быстро отогнал эту мысль. Сейчас не время. Протянув руку, я выдернул склянку с полки, прижимая её к себе, и спрыгнул на пол, мгновенно бросившись к Агарту. Времени оставалось всё меньше.
Агарт оставался без сознания, а вокруг него стремительно растекалась кровь, впитываясь в каменный пол, превращая его в скользкую, липкую ловушку. Пройти, не запачкавшись, было невозможно, но мне уже было плевать. Я добрался до него, одной рукой поддерживая его голову, другой – аккуратно откупоривая склянку, стараясь не разлить ни капли драгоценной жидкости. Запах химии ударил в нос, едкий, резкий, с примесью чего-то металлического. Времени на раздумья не оставалось, и я осторожно поднес горлышко к его губам, заставляя жидкость проникать в горло.
Реакция не заставила себя ждать. Сначала слабый судорожный вдох, затем резкий кашель, от которого его тело дернулось, словно кто-то пронзил его током. Он хватал ртом воздух, глотая вязкую субстанцию, выкашливая остатки застоявшейся крови из легких. С каждым новым глотком дыхание становилось глубже, чище, но голос оставался сиплым, словно изодранным. Жидкость работала быстрее, чем я ожидал, и, похоже, её свойства оправдывали наглую надпись на этикетке – "Экстренная помощь".
– Чёрт… – прохрипел он, судорожно вздохнув. Глаза, ещё мутные, блестели болезненной испариной, но в них появилась осмысленность. – Спасибо… Леон…
Я попытался помочь ему подняться, но, стоило мне схватить его под плечи, как он снова завалился на пол, поскользнувшись в собственной крови. Теперь и я, и он были с ног до головы вымазаны в этой липкой, горячей жиже, пахнущей железом и смертью.
– Помоги… – прохрипел он, едва различимо, и я понял, что он просто хочет перевернуться.
Встав сбоку, осторожно поддел его плечо манипуляторами, ощущая, как он напрягается, но не сопротивляется. Я начал перекатывать его, чувствуя, как его тело поддаётся с натужным скрежетом моих механических суставов и тяжёлым стоном его собственных ран. Кровь уже сгустилась на плаще, превратив ткань в липкую тряпку, пронизанную запёкшейся коркой, но под ней свежая, ещё тёплая, продолжала просачиваться, окрашивая пол густыми, алыми пятнами.
Агарт, хрипло дыша, наконец перевернулся на спину, с усилием приподнялся, опираясь плечом о ножку стола, и замер, почти сидя. В свете лампы его лицо выглядело ещё мертвее: бледное, осунувшееся, с глубоко запавшими глазами, в которых всё ещё горел странный, болезненный огонь. Даже я почувствовал лёгкий укол тревоги: что-то в нём сейчас было неестественным, словно он смотрел не на меня, а сквозь, видя что-то за гранью реальности.