Позвонки мышей - стр. 17
– Уйди! Надоела со своими богами! – наконец-то она потеряла самообладание.
Тут я не выдержала и разбила зеркало об пол. С кухни прибежала мать, её руки были в муке.
– А ты как думала, Белла? – я не могла остановиться. – Ну же, отвечай!
Белла молчала, её лицо выглядело испуганным. Я была довольна.
– Разве ты не знала, что Бог – просто ублюдок? Он убивает младенцев, а потом насилует их у себя в раю. Он мучает животных и людей, всем выламывает рёбра, будь ты хоть трижды свят. Всё вокруг исполнено смерти, смерть целесообразна и закономерна, но забудь же скорее об этом. Я спасла тебя для новой боли. На что ещё нужны мёртвые? Для кого и зачем люди ставят свечи за упокой? Теперь у тебя снова есть целая жизнь, просторный и жаркий ад. Иди и живи, делай что хочешь, хоть собак режь в подворотнях, по Божьему подобию! Или ты хочешь быть человечней самого Бога? Так напои щенков молоком!
– Замолчи! – Белла закрыла уши руками и зажмурила глаза. Снова повела себя как ребёнок. «Уберите мир с глаз долой!» Ну уж нет, не так быстро.
– Бог обманул тебя, а правду ты и слышать не хочешь! Он хотел сказать совсем другое, но был лжив, как и все вокруг. Возненавидь ближнего своего, суди и будь судима, кради кладбищенские ограды и сдавай их в металлолом, убивай сифилитиков и алкоголиков с разложившейся печенью, лги самым честным и благородным, не стесняясь, прямо в лицо, смейся над моралью, презирай своих родителей, не бойся смотреть с вожделением на всех без разбора, на мужчин, женщин и бесполых уродцев из твоих снов, и если твоя правая рука соблазняет тебя, помоги ей левой, и если тебя ударят в правую щеку, переломай им все кости, нарушай клятвы и никогда, никогда никого не прощай…
Продолжить мне не дали. Я упустила момент, когда мать позвонила своему новому хахалю. «Иди успокой эту ненормальную, я готовлю и рук марать не стану». Она думала, что я просто «кривляюсь», чтобы выжить её из дому. Её ухажёр был в гараже, чинил свой старенький мотоцикл.
Прибежав по первому зову, он скрутил мне руки за спиной. Но, заметив, что я не сопротивляюсь, отпустил, не по-отечески жадно обхватил за талию.
– Что ты, Алёнушка, успокойся, – он гладил меня по плечам. – Посмотри, ты своё отражение разбила.
– Я все отражения разбила, чтобы никто в этом доме не видел собственного лица! – ни слова больше. Я не так сильна, чтобы кричать в пустоту. Но всё-таки, Белла, как бы я хотела хоть чем-нибудь тебе помочь.
Твоя воля сильна, ты стучишь кулаками в стенки моего черепа, ты калечишь меня изнутри, твои руки как молот, не знающий милосердия. Исчезни же, найди покой, я не могу этого выносить.