Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие - стр. 69
Туп с сомнением посмотрел на меня.
– Я впервые узнал о сборище совсем недавно: Синдж прервала мой спокойный сон и велела прийти сюда, чтобы помочь, – сказал я.
– От тебя всегда поднимались внушительные клубы дымовой завесы.
– И снова спрошу: что от меня нужно?
– Нас отстранили от расследования дела.
– И вы смирились? Вы же потеряли людей.
– Гаррет, кончай. Для остальных дело не в Морли Дотсе. Меня не очень волнует он и его проблемы.
– Скажи ему об этом.
– С радостью. Он в состоянии вести деловой разговор?
– Он в коме.
– Скверно. Но его показания не играют решающей роли. Решающей будет наша неподкупность. Начав профессиональную деятельность, мы с Дилом пообещали, что никто не встанет над законом. Даже королевская семья. Принц Руперт поддерживал нас, когда мы наступали на чьи-то любимые мозоли. Но на этот раз он велит нам осадить назад. Мы должны махнуть рукой на это дело. Такое же послание было отправлено Организации.
– Кто имеет такие связи, чтобы запугивать принца Руперта?
– Именно. Мы это выясним.
– Вы не собираетесь осадить назад?
– Мы собираемся стать менее навязчивыми. Незаметными. Но чем больше на нас давят, тем усерднее мы будем копать. Полагаю, то же самое можно сказать об Организации. Когда кто-то начинает давить на Контагью, они давят в ответ.
– То есть ужас перед бурной активностью в производстве мертвых тел может быть причиной, по которой принц хочет уступить?
– Нет. Я думаю, кто-то с Холма, тот, кто может заставить даже принца Руперта наложить в штаны, хочет, чтобы дело прикрыли. Я зайду в своих догадках так далеко, что скажу: весь Холм хочет, чтобы дело прикрыли.
– Потому что преступники могут быть среди них?
– Отчасти. Но скорее всего, потому, что, если мы будем копать слишком глубоко, мы, вероятно, выясним то, что` Холм хочет утаить от публики.
Я налил себе чаю. Дин за дверью кухни велел мне поторопиться. Ему нужно было вернуться к работе. Я вопросительно приподнял бровь.
– Большинство граждан Холма так же потрясены найденным на складе, как и мы, – сказал Туп. – Но они хотят справиться с этим самостоятельно.
– Так позвольте им это сделать.
– А в следующий раз, когда кто-нибудь захочет захлопнуть дверь перед Гвардией? В следующий раз, когда кто-нибудь захочет сам творить правосудие?
Туп страдал от той же тяжелой болезни, какая правила поступками Шустера. В большинстве случаев от нее больше пользы, чем вреда.
– Все, что я могу, – это пожелать удачи. Я буду здесь, если что, выступая в роли няньки.
Он не поверил ни единому моему слову.
Иногда нет смысла общаться с некоторыми людьми. Их поступками правит то, что творится у них в голове. Все, что происходит вовне и не вписывается в их концепцию, просто игнорируется.