Пожирающая Серость - стр. 29
– Роузи? – прошептала Вайолет, ошеломленная и радостная. – Где я? Что это за место?
Но как только она начала идти к сестре, тело Роузи замерцало по краям и стало полупрозрачным, Вайолет увидела очертания уродливых ветвей позади нее. Она была ненастоящей. И эта мысль причиняла больше боли, чем сама иллюзия.
Роузи шагнула назад, ветви сплетались и пульсировали над ее головой. Вайолет всю жизнь шла за сестрой. Ей хотелось последовать за ней и сейчас. Но что-то в призраке заставило ее остановиться. То, как она стояла – руки и ноги сгибались немного неправильно, словно она пыталась быть человеком, но не знала как.
По лесу со свистом пронесся гулкий, похожий на голос звук. Он доносился со стороны деревьев.
Ветви за Роузи потянулись вперед. Потянулись к ней, каждый прутик пульсировал противоестественной жизнью. Вайолет попятилась, паника наступала на горло. Ее руку задела ветвь, и это движение что-то пробудило в ней – эта неправильность, эта тусклая, всепоглощающая серость.
Вайолет не позволит этому месту себя погубить.
Она повернулась, приготовившись бежать, но не успела сделать шаг, как в воздухе взорвалась какофония звуков; насыщенный, жуткий звон тысячи колокольчиков. И когда Вайолет отшатнулась, шокированная внезапным резким шумом, мир наполнился круговоротом коричневого, зеленого и голубого. Повсюду вокруг нее росли роскошные, здоровые каштановые дубы, их ветви гнулись под листьями, оранжевыми по краям. Над головой маячили знакомые три шпиля дома Сондерсов, подсвеченные сзади слабым розоватым светом зари.
Первым делом Вайолет хорошенько проревелась: наружу вырывались громкие всхлипы облегчения, а легкие полностью наполнялись воздухом. Может, она ходила во сне, и все это было просто кошмаром. Труп, деревья, Роузи – это не могло случиться по-настоящему.
Но когда Вайолет посмотрела на свою левую руку, то увидела, что между пальцами осталась зажата серая веточка.
На рассвете залаяли готорнские мастифы. Генри и Брут были слишком хорошо обучены для того, чтобы лаять без причины. А мать Джастина прошлой ночью отправилась патрулировать город.
Джастин сбежал по ступенькам, забыв рюкзак на кровати, и дернул входную дверь, когда с той стороны ручку повернула Августа Готорн. Ее скулы были расцвечены синяками, костяшки – содранными. Медальон основателей в значке шерифа покрывала грязь. Но что по-настоящему было страшно, так это неприкрытая паника. Ведь Августа никогда не показывала страха, как Мэй никогда не признавала своих ошибок.
– Что случилось? – сипло спросил Джастин. Собаки за ними скорбно завыли.