Поздняя весна. Повести и рассказы - стр. 92
Можно использовать бисквит как основу под торт, а можно бросить в тесто горсть свежих или замороженных ягод, нарезать яблоко, либо какой-то другой фрукт и всё, бисквитный пирог готов. Не исключены и шоколадные наполнители. Посыпанный сахарной пудрой, он смотрится просто потрясающе. Кусок такого бисквитного пирога в наших московских кондитерских стоит немалых денег, а домашний рецепт до такой степени бюджетный, что его стоимость целиком вряд ли превышает треть стоимости куска в столичных кафе центральных районов.
Тем утром я взяла в два раза больше продуктов, чем полагается по рецепту, и правильно сделала. Вид и вкус моего пирога оценили Милан, Иван, Виктория, Дядюшка Йозеф, непонятно каким образом прорвавшийся к нам Борис и вполне понятным образом прорвавшаяся сквозь толпу репортёров тётка Джульетта. Даже Яреку перепало кое-что, но об этом чуть позже.
Тётка Джульетта, прорываясь сквозь строй репортёров, крыла их по-цыгански, по-словенски и по-итальянски так, что мухи дохли на лету, не успевая оставить потомства, и била журналюг, по чём достанет, толстенной пачкой свежих, утренних газет. Иван в последний момент открыл ей, буквально вдёрнул свою цыганскую мать за руку во двор и тут же захлопнул калитку. Марек в этой операции тоже активно участвовал. Без него, я думаю, она не прошла бы столь гладко.
«Скандально известная писательница резко осадила потерявшего стыд поклонника». Фото переминавшегося с ноги на ногу псевдо-деревенщины прилагается.
«Янина Рупник рассталась со всеми возлюбленными и завела себе подружку». Мы с Лидией выходим из такси, и я слегка приобнимаю её за талию. Девочка-цветочек Лидия, переодетая с помощью фотошопа в лёгкое, летнее платьице на тонких бретельках, и я в растянутых спортивных штанах и старой футболке Милана. Ясно, как чёртов пень, кто из нас кто.
«Эксцентричная Янина Рупник завела роман с новой девушкой Яромира Збогара». Ничего, что самыми эксцентричными моими поступками за последние дни были беготня по торговому центру и отчаянный рёв в туалете «Рыбного Дома». Кого это волнует, когда запахло в очередной раз жареным?! Фото грустного Ярека, лежащего на больничной койке, и радостной, как воробушек, купающийся в пыли, его кареглазой домашней девушки прилагаются. Неважно, что она не новая, а вполне себе старая любовь, главное, что агрессивная лесбуха Рупник отбила девчонку у бывшего жениха и теперь всячески над ним глумится, пока он одиноко страдает в клинике.
Всего этого развратной негоднице Янке показалось мало, и она…
«…завела роман с восходящей звездой джазовой сцены Викторией Крацун» и тут же с ней «…рассталась, нанеся тяжелейшую травму девушке…». Фотосики, где я обнимаю и целую Вику на сцене конференц-зала Центральной Библиотеки, а также где я тащу её, рыдающую от страха, к машине Милана – вот, они, любуйтесь!