Поздняя весна. Повести и рассказы - стр. 94
Пока я приводила её в чувство, выяснилось, что Мареку в очередной раз стало скучно, и он сгрыз до жалких лохмотьев единственные Викины концертные туфли. Вика заплакала было, но вскоре передумала, увлёкшись разговором о последних музыкальных тенденциях… с дядюшкой Йозефом и напрочь забыв при этом о туфлях, продюсерах, гастролях, концертах и прочих мелочах. Похоже, для неё существовала теперь только музыка.
– О, наш человек! – Радовался продюсер, хохоча своим низким, утробным смехом.
Наконец, ему удалось оторвать Вику от интереснейшего разговора со стареньким водителем Милана, и он увёз нашу юную звезду навстречу новой жизни. Одеть её, правда, пришлось, всё в те же обноски Милана, потому что вчерашнее концертное платье Виктории было несвежим, вдобавок, порванным в нескольких местах, видимо, как раз в тот момент, когда её саму чуть не разорвали бешеные борзописцы.
Я хотела дать Виктории одно из своих новых «клубных» платьев, но тётка Джульетта не позволила мне этого сделать. Она бесцеремонно выхватила их из рук Виктории и вернула мне.
– Нечего своё женское счастье разбазаривать! – Изрекла при этом мамка Ивана.
– Так, у меня его…
– …вагон и маленькая тележка! Знаю! – Закончила тётка Джульетта. – Только оно тоже может иссякнуть.
Я думаю, что Джульетте, которая уже считала меня кем-то вроде своей младшей дальней родственницы, просто стало жаль моего «имущества», вот она и сочинила на ходу побасёнку про женское счастье.
Туфли Виктории тоже никуда не годились после забав Марека, и Иван презентовал ей свои почти новые кроссовки, благо размер его ноги был не намного больше Викиного. Цыганская мать не возражала против такого подарка. Видимо, счастья у Ивана было так много, что не грех и поделиться, либо его в помине не было от слова «совсем», ну, или с поношенными кроссовками не так жаль было расстаться, как с новенькими, из магазина, платьями.
Напутствуемая самыми добрыми пожеланиями и радужными предсказаниями тётки Джульетты, Виктория уселась в бронированный автомобиль продюсера рядом со своим новым патроном и отбыла навстречу славе и, как вскоре выяснилось, большой любви.
Вскоре тётка Джульетта, сердечно попрощавшись со всеми, отправилась по своим цыганским делам. У неё было несколько точек на рынке, которые торговали недорогой одеждой. Как только Джульетта вышла из калитки, к ней подбежали репортёры, но, кроме ругательств и тумаков, щедро раздаваемых потрёпанной сумкой и чёрным, костистым кулачком, они ничего не смогли от неё добиться.
Забегая вперёд, скажу, что вся эта, горячо ненавидимая Джульеттой пишущая рать, в итоге сделала её непревзойдённой знаменитостью. Сами о том не подозревая, газетки, смакующие подробности дружбы Милана Котника с цыганами, сделали ей такую рекламу, что отбоя от клиентов у Джульетты не стало вообще, хотя и раньше его почти не было.