Поздняя весна. Повести и рассказы - стр. 78
Да, у меня всё восхитительно! Лучше и не придумаешь. Надо сунуть ей пятёрку, этой гадалке недоделанной, и пусть катится в свой табор, варит ужин своему цыганскому барону или приворотное зелье на продажу, или что-нибудь ещё. Надо после её ухода проветрить, как следует, гостиную.
– Как, всё хорошо? – Вклинился Иван. – Яничка два дня назад в монастырь собиралась! Ещё она всё утро… – Тут Ванька осёкся, потому что для Милана с утра у меня была мигрень.
– Всё у неё хорошо! – Произнесла тётка Джульетта тоном, не терпящим возражений. – Янина уже встретила свою любовь. Высокий, золотоглазый шатен. У них полная взаимность, и в будущем они останутся вместе.
Иван рухнул в кресло, прикрыв ладонью глаза.
– Да, тут хоть обделайся кровавым поносом! – Выдала цыганская мать, видимо, в ответ на жест своего словенского сына.
– Но, у него… – робко начала я, пытаясь сказать, что у Яромира уже есть девушка, причём не какая-нибудь дикая вроде меня, а ручная, домашняя.
– У него вся душа по тебе изболелась, голубка ты моя сахарная! – Запричитала тётка. – Он жизни своей без тебя не мыслит, так ты его зацепила. Бросишь – с ума сойдёт! – Резюмировала она. – Ещё успех тебя ждёт, красавица, деньги, слава… Нет, этот Иван меня точно с ума сведёт! «Яничке плохо, погадай Яничке…» Тьфу!
Тут тётка Джульетта поднялась с дивана, подошла ко мне поближе и попросила Ивана включить верхний свет, потому как всё это время в гостиной горел только лишь торшер да пара неярких светильников, вделанных в стены. Цыганка внимательно вгляделась в моё лицо и без всяких церемоний, достаточно грубо спросила:
– А, чего ревела-то, дура? – Я настолько остолбенела от этого вопроса, что ничего не смогла ответить, а Милан вскочил со своего места и двинулся к нам, уничтожающе глядя на тётку. – О его здоровье переживаешь? – Продолжала та невозмутимо. – Зря! Он молодой, сильный, скоро поправится. Ну, поболеет немного, потом ещё похандрит чутка, а после будет, как новенький! Вот, ведь! Нашла, из-за чего слёзы лить!
Похоже, тётка Джульетта умела гадать только на личную жизнь и успех. Моих горьких слёз, пролитых из-за ссоры с матерью, она, кажется, не увидела в упор. Ну, и шут бы с ними. На меня неожиданно нахлынула такая усталость, что ноги начали подкашиваться. Я достала из сумочки двадцатку и молча протянула её гадалке. Та с охотой взяла деньги. Я думала, что она сейчас уйдёт, но нет. Джульетта принялась болтать о том, какие мы с Миланом, оказывается, хорошие люди.
– … и друг замечательный! – Нахваливала она Милана. – Когда в прессе началась вся эта шумиха вокруг вас с Яничкой…